|
В 1921 году Бьёркелунд, испытывавший отвращение ко всему происходящему в РСФСР и желавший, даже находясь в Петрограде, принести пользу Финляндии (которую от всего сердца не хотел видеть «красной»), оказался вовлечён в финскую разведывательную сеть на северо-западе Советской России... Ещё
|
|
|
Морской Корпус я окончил в 1915 году. Когда разразилась революция со всеми её последствиями, для меня выразившимися, кроме всего остального, в пробитии головы, я принуждён был переменить как свою жизнь, так и свои установки... Ещё
|
|
|
До того я был просто Царским морским офицером, ничем не отличавшимся от своих товарищей. Наши интересы были ограничены службой, средой, отчасти семьей; вне этого было что-то вроде пустого пространства... И вдруг всё полетело к чёрту... Ещё
|
|
|
В Финляндии я поступил на службу в Министерство иностранных дел и в течение целого года ездил в Москву в качестве дипломатического курьера Министерства. Однако осенью 1922 года эта моя работа неожиданно прекратилась: большевики отказались визировать мой дипломатический паспорт.... Ещё
|
|
|
За время моей работы в Генеральном штабе произошли два случая, которым я тогда не придал значения, но которые впоследствии сыграли большую роль в моём следственном деле... Ещё
|
|
|
Как раз в период, когда велись вышеупомянутые переговоры между генералами Валлениусом и Кутеповым и строились планы будущих действий, ко мне явился неизвестный мне молодой человек по фамилии Бугаев. Отрекомендовавшись убеждённым противником большевиков, он просил меня содействовать переходу его... Ещё
|
|
|
Через две недели после этого разговора моё штабное начальство спросило меня о Бугаеве. Они им заинтересовались и со своей стороны навели о нём необходимые справки, оказавшиеся положительными. В связи с этим было выражено желание, чтобы я направил Бугаева резиденту Штаба в Выборге... Ещё
|
|
|
Второй случай, который я считаю нужным рассказать, произошёл несколько раньше только что описанного. То же лицо, которое направило ко мне Бугаева, сообщило мне, что со мной хочет познакомиться некий господин Толь[1]. Настоящая фамилия его была Антонов... Ещё
|
|
|
В августе 1944 года Финляндия после войны с Советским Союзом заключила перемирие на условиях чуть не капитуляционных[2]. Страна оказалась набита советскими контролёрами всех чинов и рангов... Ещё
|
|
|
В пятницу 20 апреля 1945 года я вместе с одним моим другом отправился в такую баню, не подозревая, конечно, что в течение одиннадцати лет, полных опасностей, страданий и тяжёлых переживаний в Советском Союзе, она будет моим последним воспоминанием о Родине... Ещё
|
|
|
Дверь захлопнулась, мы поехали. Куда? В принципе это было ясно, но оставались детали. Куда нас повезут? В оккупированное большевиками Порккала или в Рихимяки, где, как я слышал, в это время собирали так называемых военных преступников?... Ещё
|
|
|
Как только мы сели, аппарат поднялся и полетел. Куда? С этим вопросом мы и обратились к майору, который в ответ сообщил, что путь лежит в Ленинград, но, возможно, что оттуда мы полетим в Москву, а в общем он ничего не знает, ему поручено нас конвоировать при перелёте, и это всё... Ещё
|
|
|
Слыша много раз эти же звуки позже, я всегда вспоминал мой первый приезд сюда, когда я ещё не знал, куда меня привезли. Это была Лубянка. Все прибывающие в Москву политические арестованные сперва направляются на Лубянку... Ещё
|
|
|
Лефортовская тюрьма[1] имела 240 камер, расположенных в четырёх этажах старинного, петровских времён дома, в Лефортовском районе Москвы. Тюрьма эта унаследовалась от Царских времён; в то время там тоже была военно-следственная тюрьма... Ещё
|
|
|
Следующая по значению после Лубянки и Лефортовской тюрем была Бутырская тюрьма[1]. В 1945 году эта тюрьма только частично обслуживала МГБ, а именно последнее располагало в ней так называемый «Специальный Корпус» и пользовалось ею для своих целей как пересыльной тюрьмой... Ещё
|
|
|
Режим же во всех тюрьмах был одинаков и распорядок дня тоже. В 6 часов утра была побудка, в половине седьмого выдавали 600 граммов хлеба (когда я попал в тюрьму в 1945 году, то паёк выдаваемого хлеба был только 450 граммов). Затем через некоторый промежуток времени выдавались кипяток и кусок сахара. Ещё
|
|
|
Недлинный коридор с расположенными по обеим сторонам нумерованными дверями, ведущими в среднего размера шкафы, вроде тех гардеробных шкафов, которые можно найти в большинстве гельсингфорсских квартир. Нас заводят в один из таких гардеробов, и двери за нами запираются. В шкафу имеется один стул... Ещё
|
|
|
Я стал раздеваться, а надзиратель каждую снятую мною вещь немедленно расстилал на столе, прощупывая все швы, распарывая острым ножом подкладку и исследуя «внутренности» рукой. Полуботинки привлекли его особое внимание; они ему, видимо, очень понравились... Ещё
|
|
|
Представление о времени было окончательно потеряно, мы вторые сутки не спали. Всякие разговоры кончились, и в самых неудобных позах мы клевали носами, как вдруг я услышал свою фамилию и: — Выходите. Быстро простившись с товарищами, я вышел... Ещё
|
|
|
Мы одновременно заснули, но, увы, спать нам пришлось недолго, так как в 6 часов утра был подъём, а после подъёма до 10 часов вечера спать не разрешалось, за чем рачительно следил надзиратель, заглядывавший в «глазок» двери каждые 2–3 минуты... Ещё
|
|
|
