|
Наверное, это было середина июня, война еще не началась. Мне – два с половиной года, сестра – старше меня, мы погодки. Годом раньше – я вряд ли бы запомнил это событие. Годом позже – мы переехали уже в поселок... Ещё
|
|
|
Наверно, я уже понимал, если лежать «кучей-малой», и ты внизу – это плохо. И мне вдруг показалось, что люди в вагоне уложены, как бревна, в штабель. И мой отец – в самом низу. И что его могут задавить. Я заплакал громко, навзрыд... Ещё
|
|
|
Мы, я и сестра, с мамой, идем по сельской дороге. Мама несет две большие корзины, наполненные головками клевера. А мы – мамины учительские вещи и ученические тетрадки. Когда начались война и голод,.. Ещё
|
|
|
Я не помню, как давал маме хлеб. Сейчас я думаю, дети изобретательны, когда капризничают. А когда делают добро, то это – молча. Потому что, по Евангелию, дети войдут в Царство Небесное. И добро, милостыню по Евангелию, они делают в тайне, молча, не трубя. Надеюсь, и я поступал так же... Ещё
|
|
|
И вдруг стук в окошко, это мама. Она сует нам в приоткрытое окно по вареной картофелине. Тропочка шла вначале к нашему окну, а потом длинно огибала огороды и наш дом. Вот маме и хотелось поскорее угостить нас... Ещё
|
|
|
Но от станции до дома я шел уже самостоятельно. И вдруг мне стало страшно. Я почувствовал себя кругом виноватым, потерял и свое пальтецо, и валенки, и одет во все чужое, а валенки еще и разнородные. Да еще и по маме соскучился. И от всего от этого я горько расплакался. И побоялся идти домой... Ещё
|
|
|
Помню, во время войны, с мамой лакомились молодыми годовыми кольцами сосны. Мама срубала дерево, снимала кору, и ножом срезала сочные ленты молодой древесины, не успевшей затвердеть. Сладко, клейко, смолисто! Долго потом ходишь, с трудом открывая рот. Ещё
|
|
|
Вот эта лишняя земля после Октябрьской революции стала причиной раздора между соседями – родственниками, приведшая к гибели моего деда Петра Даниловича... Ещё
|
|
|
Подъехав к воротам, мой дед слез с телеги, чтобы открыть ворота. И стал расплетать ивовую завязку, ругаясь, наверное, про себя на чье-то хулиганство. Вот тут и стал стрелять Афоня в моего деда, пять пуль в голову, стрелял почти в упор. Бабушка долго потом хранила дедов картуз, с несколькими в нем дырками... Ещё
|
|
|
Я не знаю, в Божьем ли Царстве мои Погибшие. Но думаю, называя их имена, я выполняю долг перед ними. Долг памяти, долг любви. Все они были и остались - молодые. И все они когда-то держали меня, маленького, на своих руках... Ещё
|
|
|
И вокруг ящиков образовалась детская стенка. Некоторые картофелины «улетали» за пределы ящиков, это была уже добыча детей. Взрослые могли прогнать детей, но почему-то не прогоняли. И даже старались посильнее махнуть иногда лопатой... Ещё
|
|
|
Но, когда я, попрощавшись с учительницей, пошел домой, по зимней дорожке, у меня вдруг закружилась голова. И я, потеряв сознание, упал в снег, прямо под окнами Анны Ивановны. От постоянного недоедания, плохого питания, наверное. В военные годы - все это было. Очнулся, передо мной – Анна Ивановна. Полураздетая. Все тогда кончилось хорошо... Ещё
|
|
|
Меня уже тронула «райцентровская цивилизация», и я не здоровался первым со встречными. Но деревенские жители, даже взрослые, со мной, незнакомым мальчишкой, доброжелательно здоровались тогда - первыми... Ещё
|
|
|
Хочется поведать печальный рассказ о судьбе младшего сына в семье моей бабушки, Николая. Так получилось, что последние дни своей жизни он провел со мной. И какая-то, может быть, доля моей вины есть в его гибели... Ещё
|
|
|
В жизни у каждого человека есть вещи, события, обстоятельства, которые он выделяет как особенные, лучшие по сравнению с другими того же рода. Я бы выделил эту тропинку от Вересков к Казаковым как самую красивую, самую лучшую тропинку, по которой я ходил в Жизни... Ещё
|
|
|
Мама просила у районного начальства выделить нашей семье жилье в Юрье, и нам его дали. Так мы переехали жить в дом моего детства, который я так же часто вспоминаю, как мама свои Артющичи... Ещё
|
|
|
Наше вселение произошло в два этапа. Вначале нас вселили в проходную комнату одной из квартир. Собственно, это была не проходная комната, а кухня с единственной в доме русской печью... Ещё
|
|
|
Еще ниже реки за перекатами был омуток, называли это место «хитрый омут». Хитрый – потому что любил здесь рыбачить один мужичек, которого в народе звали - Петя Хитрый. Я и сам здесь рыбачил сотни раз, потому что уж очень удобный мысок вдавался в реку. И рыба там водилась хорошая... Ещё
|
|
|
Очень важным для меня, наложившим своеобразную печать на мой характер и на многие жизненные мои поступки, был пережитый в детстве сильный продолжительный голод... Ещё
|
|
|
Мама рассказывала страшную историю, как во время военного голода у одной здесь женщины, которая очень мучилась, глядя на своих голодных детей, помутился разум, и она зарубила младшего ребенка, чтобы накормить старших. И варила это в печи. А старшая девочка сумела выбраться из дома и привела людей... Ещё
|
|
|
|
Свободное копирование
