Лазарева Наталья

Отметились в сельсовете, вырыли в земле яму и стали жить...Ещё

О жизни семьи Смагиных в северной ссылке я бы могла написать, но считаю, что не имею на это права. Рассказы мамы страшны и мерзки. После каждого воспоминания ей становится плохо. Ссылка пришлась на самый нежный возраст – от 2 до 13 лет...Ещё

В 1961 году у Софии родилась дочь. Строго говоря, родиться она не должна была ни в коем случае. Но где-то наверху чего-то не доглядели, и ребёнок увидел свет...Ещё

Дом. Дощатая теплушка, разделённая посередине на две части. Полвагона на семью. Мы с мамой – семья...Ещё

А воспитателем моей грамотности стало радио. Радио орало всегда. Отключать его было нельзя. С 6 утра до 12 ночи оно обязано было вещать в каждом вагоне. Радио выполняло функцию селекторной связи. Несколько раз в день передачи прерывались сообщениями по ПМСу: какой бригаде где собраться, кому из рабочих подойти к начальству, во сколько будет концерт в вагоне-клубе и т. д. и т. п...Ещё

У меня уже в детстве появилась привычка просыпаться и бродить по ночам. Вагончик, вещи, пейзажи за окном выглядели таинственно и необычно в свете фонарей или луны. Особенно красивыми были струи дождя, льющиеся по стеклу и меняющие цвета в зависимости от сигнальных огней светофоров...Ещё

Мне было очень плохо. Медичка из вагона-медпункта сказала: «Дизентерия». Больницы рядом не было. Мама договорилась с воспитательницей в вагоне-детсаде, и меня прятали в кладовке. Когда я вставала с горшка, видела там кровавое месиво. Мне было сказано: «Молчи! Иначе отдалим в больницу!». Я помнила аппендицит и молчала...Ещё

Сестру разложили перед оттоманкой и драли солдатским ремнём. С каждым ударом тётя выговаривала своей дочери: «Вот это сестричка, мать вашу! Как бедокурить, так вместе, а как ремня – так только тебе!» Это было выше моих сил. Я выползла и улеглась рядом. ..Ещё

Я хотела жить на облаках. Сколько себя помню, всё смотрела в солнечное небо, на котором, как на лопате хлебопёка, были выложены затейливыми горками кучевые облака... Несколько лет эта мечта вела меня по жизни. Я никому о ней не рассказывала. Я продумала всё до мельчайших подробностей и с нетерпением ждала, когда вырасту. В школе на уроке учительница сказала, что облака – это ничто, пар. До сих пор не понимаю, как я не сошла с ума...Ещё

Настоящего чёрного кофе я никогда не пила. Когда слушала песню, представляла белую фарфоровую чашку с чем-то густым и чёрным внутри, похожим на расплавленный гудрон. Мо моему разумению, это неизвестно что чёрное в белой чашке должно было быть очень вкусным!..Ещё

Лёгкий труд был у водоноски бабы Жени. На любом перегоне она должна была найти воду и напоить рабочих. Как-то баба Женя набрала воды из канавы. А когда разогнулась, увидела тут же, в воде, дохлую собаку. Баба Женя проблевалась в сторонке, обтёрла губы платком, процедила через него воду и понесла рабочим. Водоноска никому не сказала, откуда вода и что за вода. Никто не умер - наверное, потому, что водки пили больше, чем воды, и внутренности железнодорожников были насквозь продезинфицированы. Ещё

Я никогда не ела клубники. Очередь была большая, но я подстроилась в конец и простояла с полчаса. Ягоды пахли сказочно. Я протянула продавцу 5 копеек и сказала: «Пожалуйста, взвесьте мне одну ягодку!» Продавец взял пятак, свернул из целой газеты громадный кулёк и доверху засыпал его клубникой. Он протянул мне кулёк и сказал: «Кушай на здоровье!»...Ещё

Кошки были у меня всегда. Кошки были моим спасением. Что бы ни происходило, я всегда спешила домой, где меня ждало мурлыкающее существо. Когда, отупев от холода, я отсчитывала километр за километром по шпалам от порога школы и знала, что в ледяном вагоне придётся растопить печь (а может, натаскать воды и угля), жалела я не себя, а Ваську, припорошенного снегом в покорном ожидании.Ещё

Я тоже ревела, ничего не понимая. Я кричала: «Мама! Мамочка! Ну ты что?! Почему ты молчишь?» Я пыталась поднять её, но она с немым остервенением отбивалась от моих рук и не поднималась...Ещё

Мой папа работал в другом ПМСе бригадиром. Брак с мамой они не регистрировали. Иногда папа приезжал к нам – то на день, то на месяц, а потом снова пропадал на несколько месяцев или целый год. Папа любил путешествовать. Он объездил весь СССР. Где-то работал, где-то отдыхал. Ещё

Решила я отомстить. Купила в аптеке пару пачек пургена, растолкла таблетки в муку и от обиженной души щедро высыпала всё в огромную соседскую кастрюлю с супом. Ну, это я, не представляя последствий, сделала. Семья незадачливого выпивохи оккупировала туалет на три дня.Ещё

Все пионеры и комсомольцы города следили за чистотой общественных мест. Наш класс отвечал за порядок на кладбище...Ещё

Своим детям я всегда рассказывала, как мы с бабушкой жили в вагонах, ездили по разным городам. Что бабушка с другими вагонниками восстанавливала пути после войны и, во многом благодаря ей и нашим ПМСовцам, поезда возят пассажиров и грузы по всей стране...Ещё

Паровозный музей перенесли на Варшавский вокзал. Я отправилась туда, надеясь сфотографироваться перед теплушкой. В экспозиции было всё, кроме наших теплушек.Ещё

На празднование 50-летнего юбилея ПМС-75 пригласили только бывших рабочих, но я поехала вместе с мамой. В вагонах уже никто не жил – последние путейцы получили квартиры в восьмидесятых годах.Ещё