|
Весной 1941 года мне исполнилось 12 лет. Мама у меня ― домохозяйка, папа ― строитель. Я окончила начальную школу, получила значок БГТО «Будь готов к труду и обороне»... Ещё
|
|
|
Помимо прочего, домком выполнял ещё и такую неблаговидную функцию, как слежка за жильцами. Это воспринимали как норму не только в военное время, но и до войны. Мы были очень политизированы, чётко знали, что живём в условиях классовой борьбы и расслабляться не время... Ещё
|
|
|
В нашей квартире арестовали одну семью. Мой папа сидел. Обвинение предъявили в Горьком, где он строил автомобильный завод. Мама хлопотала, ходила по всем этим заведениям ― ГПУ и т.д. Папа тоже хлопотал. По пути к месту окончательного пребывания его застигла эпидемия, и он застрял в каком-то го Ещё
|
|
|
На огромных окнах повисли шторы из тёмно-синей бумаги. Бумагой же были накрест заклеены стёкла. Для дежурства на крыше выдавали металлические метёлки ― сбрасывать зажигательные бомбы. Налёты уже случались, и к тому же нас потряхивало, когда на крыше установили зенитку,... Ещё
|
|
|
Самое страшное, когда через Москву пошли беженцы. Это случилось 18 октября 1941 года. Днём позже объявили осадное положение. Люди, которые эвакуировались через Москву, входили с запада и шли через Каланчёвку по кольцу «Б»... Ещё
|
|
|
Военный парад 7 ноября был по полной программе, за тем исключением, что прямо с него шли в окопы. На параде я, конечно, не была. Там вообще, по-моему, никого, кроме Сталина, политбюро и военного начальства, не было. Да и кто мог? Выходных нет, все работают... Ещё
|
|
|
Мне надо было пересечь Зубовский бульвар, пройти Пречистенкой и свернуть в Кропоткинский переулок. Темно так, что казалось ― не в ту сторону идёшь. Но подумать о встречном прохожем, будто он что-то плохое тебе сделает, ― такого не было. Этого не было в привычке, мы доверяли взрослым... Ещё
|
|
|
Карточки были четырёх типов. Первый ― для детей до 11 лет. Второй ― для рабочих и служащих. Третий ― для оборонных предприятий. Эти получали 800 г хлеба ― вдвое против обычных. Ещё
|
|
|
Но оказалось, что с января 1942 года будут организованы консультации для выпускных 7-х и 10-х классов, а других занятий не будет. Учителя либо эвакуировались, либо были на оборонительных работах. И вот мы ― с 1-го по 5-й класс, в котором я была, и 8-е, 9-е классы ―не учились... Ещё
|
|
|
В плане идеологии государство работало фантастически, и эффект был очевидный. Люди вели себя совершенно иначе, чем сейчас. Например, по окончании стройки Нижегородского автозавода Орджоникидзе выдавал премии лучшим строителям. Бригаду каменщиков премировали легковым автомобилем... Ещё
|
|
|
К тому времени уже вышел закон, по которому мама не имела права быть настолько бессознательной, чтобы оставаться домохозяйкой. И она поступила на работу. Эта повинность равносильна военной мобилизации. Отказаться от трудового фронта было нельзя. Сначала её отправили рыть окопы... Ещё
|
|
|
На детский труд смотрели сквозь пальцы, и я попала в бригаду. Мама пыталась меня отбить, говоря, что я предана музыке и должна заниматься. Но ей объяснили, что всё это глупости, потому что у ребёнка есть рот, и рот этот довольно широк, и сама она его не прокормит... Ещё
|
|
|
Было холодно, потому что отопление не включали, электричество тоже. Мама на работе получила бутылочку бензина грамм на 250, для коптилки. В маленькую банку с крышкой наливали бензин, вставляли фитиль из кручёной ткани. Учил этому домком, хотя многие, как моя мама, помнили это ещё с довоенных времен Ещё
|
|
|
Почтальон. Он звонил ― и сердце в пятки. А ещё хуже похоронок ― уведомление «Пропал без вести». Плен, дезертирство, расстрел ― могло быть что угодно. Но за погибшего кормильца семья получит пенсию, уважение и другие льготы. А за такое ― ничего... Ещё
|
|
|
Меня определили на вязание. Нам, детям, шерсть не доверяли, мы работали с хлопчаткой. Из этой рыхлой хлопчатки вязались жилетки для фронта. Меня приняли, хотя по возрасту я никак не отвечала ещё только будущему закону, по которому дети могли работать с 14 лет. Мне было 12... Ещё
|
|
|
Донорские службы были при госпиталях. О них люди узнавали по радио. Там кормили хорошим обедом. Конечно, соседка половину приносила домой дочке. За кровь давали дополнительный талон, по которому можно было получить такую ценную вещь, как союзнический шоколад и 100 г масла... Ещё
|
|
|
Весной 1942 года нас послали на Ботаническую станцию на Яузе с поручением: Совнарком и ГКО выпустили постановление: в Москве будут сажать огороды, гражданам дадут картошку. Её верхушки надо срезать, проращивать, а посадочный материал раздавать людям и объяснять. Участки выделяли прямо на бульварах.. Ещё
|
|
|
В нашей большой квартире в конце 42-го поселили престарелую мать эвакуированной соседки Удли... Сын погиб на фронте, его жену угнали в плен, а ребёнка, который оставался при бабке, и её саму спрятали немецкие солдаты. И оба уцелели... Ещё
|
|
|
В 30-е немецкий был очень распространён, но потом к нему стали относиться, как к языку врага.А выучила я его так. Я дружила с девочкой из соседнего двора, ходила туда гулять. Двор был очень хороший, зелёный, в него выходили три жилых корпуса и дом для слепых. Туда являлась старушка-преподавательница Ещё
|
|
|
Елена Фабиановна расстроилась и отправила меня в Институт курортологии около Собачьей площадки. Диагноз был: «Ну, ручку держать будет, играть не будет». Я, конечно, ещё надеялась. Елена Фабиановна была более трезвым человеком и сказала: «Ну, давай на композиторском попробуем»... Ещё
|
|
|
