|
И как удивительная певица, исполнительница старинных романсов, и как переводчик произведений Уилки Коллинза и Жоржа Сименона, и как автор негромких, проникновенных стихов, и, наконец, как автор Воспоминаний... Ещё
|
|
|
Чувство невыносимого, беспощадного одиночества было одной из причин, почему я торопилась в Россию, зная, что более неудобного места для рождения и первых лет ребенка я не могла бы выбрать... Ещё
|
|
|
Мой сын Иван родился 18 октября, в канун моего дня рождения. В клинике Грауэрмана было прекрасно. Я рожала среди других рожающих женщин. Они, наверно, следили за мной так же, как я следила за теми, кто стали матерями до меня. Иван весил четыре килограмма... Ещё
|
|
|
Я не могу привыкнуть к уродству домов, улиц, людей! Самые некрасивые люди из всех, которых я видела, — это мои русские люди. Как некрасиво в их домах! Как грязно! Какая нищета! Москва такая суетливая, крикливая, все мечутся, все какие-то орущие и неспокойные. Ужасно несдержанны русские люди... Ещё
|
|
|
Думаю, что я очень другая, чем та, что приехала почти год назад. В августе будет год... Мы живем в квартире из двух комнат, ванная, кухня. Напротив — маленький парк. Все это до января. А дальше где?! Ещё
|
|
|
Для пользы будущего дитяти я решила отплыть из Парижа за солнцем. Михаил Петрович, объездивший многие страны, посоветовал ехать на о. Майорку. Я знала только, что Жорж Санд с Шопеном провели там несколько месяцев... Ещё
|
|
|
Я думаю об Испании. Часто. Вдруг это находит на меня — будто жаркое знойное солнце, мир и покой и нежная бездумная радость. Мне хочется написать про Испанию для того, чтобы воскресить ее для себя. Я помню каждый миг тех трех лет в Испании, но, может быть, это скоро уйдет в прошлое... Ещё
|
|
|
Дамоклов меч упал. Не подберу другого выражения. Люди, которые сдали нам квартиру на два года, вернутся через две недели. Мы прожили здесь полгода. Нам надо выезжать. Куда?! Нет, эту агонию может понять только тот, кто был в таком же положении. С детьми... Ещё
|
|
|
Чем была для меня Испания? Переезжать границу в Порт-Бу: гвардия сивиль — гражданские жандармы — рослые молодцы в 11 смешных театральных шляпах и плащах. Воспитанность испанцев. Их врожденное чувство собственного достоинства. Простота, учтивость, спокойствие... Ещё
|
|
|
Гражданская война бушует в Испании. Я пишу эти трафаретные слова, но вижу, вижу, как бушует эта война, сметая с земли красоту и благородство испанских городов, моих людей — простых испанцев, может быть, самых настоящих, самых «качественных», что еще живут в этом «страшном мире»... Ещё
|
|
|
Дмитрий сейчас торгуется с Комитетом искусства. И готов им даже «Мандрилу» мою любимую продать, но только чтобы «большие деньги взять» (его выражение). А я бы ни за какие деньги ее не продала. Или уж подарила бы, даром. Но для Дмитрия деньги — главное... Ещё
|
|
|
Пальму, главный город Майорки, бомбили с воздуха... Проклятие! Меня мучает это. Я не могу никуда ходить, не могу с людьми говорить, я заболела, кости болят, когда думаю об Испании. Я хочу записать все, если б я могла вот так писать, как оно было! Хемингуэй иногда пишет так, что даже запах чувствуешь Ещё
|
|
|
На Майорке, да и вообще по всей Испании, сильно чувствовался кровавый испанский католицизм. Именно — кровавый. Последнее аутодафе происходило в Валенсии в 1825 году — там, на рыночной площади, сожгли живьем трех людей за ересь. Это произошло всего сто лет тому назад... Ещё
|
|
|
Мы с Дмитрием поехали в Пальму смотреть бой быков. Я говорила себе, что это не страшно, что быки будут жалкие, маленькие, и тому подобные глупости, которые меня не успокаивали. День сиял солнцем. Жара была страшная. Мы приехали в час дня. До корриды оставалось еще три часа,.. Ещё
|
|
|
У нас были визы в Италию, но в Италии правил Муссолини, и, по рассказам побывавших недавно в Венеции Тибби и Мика Леофф, фашистские соглядатаи все время ходили за всеми иностранцами по пятам и ежеминутно могли подстроить каверзу. «Успеем, когда фашистов прогонят», — наивно решили мы... Ещё
|
|
|
В Мадриде после выставки Цаплина в Музее современного искусства к нам однажды пришел с визитом испанец. Не помню его фамилию. Он принес Цаплину подарок: книгу, которая называлась «Неизвестная Испания», — собрание великолепных фотографий. И сказал: «Сеньор Цаплинэ... Ещё
|
|
|
Москва — странный город. Многие здания разваливаются, и их не ремонтируют. Новые дома удивительно безвкусные. Много кафе, в них всегда полным-полно, играет убогий джаз, подобие провинциальнейшего джаза начала века в США. Но радиопрограммы великолепные. Прекрасный оркестр... Ещё
|
|
|
Позвонил секретарь Керженцева по имени Марк Нейман из Комитета искусств. Просил приехать. Я поехала. Он вежливый молодой чиновник, старается показать, что понимает толк в искусстве. Просил меня помочь им сговориться с Цаплиным! Деньги за его скульптуры уже приготовлены, а он то соглашается... Ещё
|
|
|
Страшно. Тяжко. Сплошная достоевщина. И в то же время обдуманное, преднамеренное убийство. Судебный процесс троцкистов. Страшно. В суде все они рассказывают о своих преступлениях так откровенно, что это странно!., и очень страшно... Ещё
|
|
|
Я боюсь писать даже здесь, в своем дневнике. Мы все боимся говорить об этом друг с другом, даже с самыми близкими... Мы все делаем вид, что «это» идет стороной от нас, никак нас не касается... Я никого из них никогда не знала, но поверить я не могу. Мне жаль до крика несчастный народ наш... Ещё
|
|
|
|
Свободное копирование
