|
Это — дневник. Личный дневник московского литератора, которому в начале семидесятых годов исполнилось пятьдесят. Все, что вы прочитаете в нем, представляло собой каждодневный разговор автора с самим собой. Что-либо скрывать в таком разговоре резона не было... Ещё
|
|
|
Итоги 1970 года. Главные события. Написал книгу «Рецепт на бессмертие» о людях и идеях фармакологии — 12 печатных листов. Книга запрещена Минздравом СССР. Начал собирать материал для биографии проф. Войно-Ясенецкого (1877-1961). Поездки: по Красноярскому краю, в Симферополь, Киев, Одессу... Ещё
|
|
|
Звонила помощник (Минздрав СССР) Петровского Б.В., которому я 17 декабря оставил рукопись своей книги «Рецепт на бессмертие». Рукопись была запрещена начальником отдела внедрения новых лекарств Минздрава Бабаяном Н. Единственное утешение состоит в том, что за 25 лет, как я занимаюсь литературой... Ещё
|
|
|
Получил предложение от завотделом науки «Правды» написать статью "В жизни и в книге", где на примере нескольких книг о людях науки поразмыслить о том, достоверный ли образ ученого возникает на страницах, вышедших за последнее время книг... Ещё
|
|
|
Сегодня отправил завотделом очерка "Сибирских огней" Виталию Ивановичу Зеленскому письмо: "Получил из редакции "Сибирских огней" верстку, на которой типографским шрифтом обозначено мое имя. Но я отказываюсь признать это сочинение своим... Ещё
|
|
|
День без строчки. Беганье по городу. Взял путевку в Дом творчества Голицыно. Хочу оторваться от московской суеты и спокойно закончить очерк о Сеппо. Вечером выступление в учреждении, ведающим какими-то металлообрабатывающими предприятиями. Рассказываю о нравственном ингредиенте науки/// Ещё
|
|
|
В Москву приехал вызванный на Ученый Совет Минздрава СССР Арнольд Сеппо. Вернувшись после заседания в гостиницу, он позвонил мне и первые его слова были: — России не нужны ученые, не нужна наука... Ещё
|
|
|
Выставка скульптурных рисунков в Музее изобразительного искусства немца Барлаха (1870-1938) Барлах — Вольтер в скульптуре. Он обнажает все: старость, немощь, бесчувственность русских, влюбленных и грубую чувственность своих соотечественников. Его небольшие скульптурные композиции страшны... Ещё
|
|
|
Выступление на заводе. Это мое обычное выступление от Бюро пропаганды Союза писателей. Проходная, Красный уголок в цехе. Обеденный перерыв. Люди в черных халатах и спецовках, в основном молодые. Начинается с того, что я объявляю тему — о совести. Молодая рыжеволосая красавица с ходу парирует... Ещё
|
|
|
Сегодня приехал в Дом творчества в Голицыно. Лиля меня провожала. Старый, дряхлый, в чем-то жалкий дом, где живут старые больные писатели, потому что здесь жить дешевле и спокойнее, чем в Переделкино или в Малеевке... Ещё
|
|
|
Наше с Ли пятилетие. Вспомнили, как она вошла в первый раз в эту комнату, а я вскочил растерянно: читал Евангелие. А сегодня Ли привезла закуску и мы выпили по серебряному наперстку друг за друга... Ещё
|
|
|
25 лет занимаюсь я литературным трудом и 20 из них — пишу очерки о людях науки. Не однообразная ли у меня работа? Ну, еще один хирург, еще один селекционер. Кому это нужно, в конце концов? Тем более, что герои мои очень редко занимают генеральские должности... Ещё
|
|
|
Ездил в Москву. Лиля принесла из Минздрава исчерканный экземпляр рукописи «Рецепт на бессмертие». На бланке Министерства за подписью помощницы министра Ивановой отзыв, из которого явствует, что Б.В. Петровский рукопись не читал, но присоединился к отрицательному мнению... Ещё
|
|
|
Маленький, сутулый, совершенно седой человек с марлевой повязкой на мертвом глазу. Тихая речь, деликатные, скромные жесты. И только огромный черный глаз с задранной бровью, и распахнутый ворот вылинявшей рубашки обнажают его подлинный неуемный характер. Это Иосиф Абрамович Раппопорт... Ещё
|
|
|
Виолончелисту Р. Растроповичу на полгода запрещено выезжать в заграничные турне. Сорваны его поездки в Финляндию, Францию и США. Музыканту объяснено, что через шесть месяцев срок запрета может быть продолжен... Ещё
|
|
|
Сегодня ночью возникла идея соединить очерки об эпидемиологе Исаеве, хирурге Сеппо и пока еще не написанный очерк о генетике Раппопорте в одну книгу "Скверный характер". Характеры у всех троих действительно плохие. Но именно такие характеры творят науку и сохраняют чистоту человеческой натуры... Ещё
|
|
|
Говорили с редактором Викторией Сергеевной Мальт о «юбилейном» к моему 50-летию однотомнике. Решили просить 35 печатных листов для переиздания романа о Хавкине, книги о Вавилове[1] и очерка об Исаеве. Это было бы посильно, но боюсь, что ничего из этого не выйдет... Ещё
|
|
|
Идут последние страницы очерка об эстонском хирурге Арнольде Сеппо. Очень сжился я с моим милым героем. Хочется рассказывать еще и еще (материалов много), но объем журнального очерка заставляет сдерживаться. Но не в этом беда, а в том, что опять полуправда... Ещё
|
|
|
Прочитал «Мысли» Паскаля — надо готовиться к работе над книгой о Войно-Ясенецком. Закончил очерк. Вечером до смерти захотелось в Москву. Ли не ожидала меня. Обрадовалась. Приятный вечер дома — справедливое воздаяние за две с половиной недели в Голицыне... Ещё
|
|
|
Утром приехала сестра сидящего в лагере поэта-диссидента Ю. Г. Галанскова и еще какая-то женщина (очевидно, его жена) Аида. Стали они рассказывать мне о своей поездке в лагерную больницу. Галанскову 32 года, у него язва двенадцатиперстной кишки. Сильные непрерывные боли... Ещё
|
|
|
Свободное копирование
