На распутье - 13

Моя теоретическая подготовка к революционной работе началась, собственно говоря, лишь в Киеве. Но и здесь я читал без системы, читал большей частью то, что попадалось. Да и такие научные труды, как сочинение Джона Стюарта Милля с примечаниями Чернышевского, если и способствовали моему теоретическому развитию, то все же больше косвенно, чем непосредственно. Не могу сказать, чтобы даже полемическое произведение Лассаля, в котором он разделывал Шульце-Делича, очень существенно способствовало теоретическому выяснению мне сущности и исторической основы социализма. Как это, быть может, на первый взгляд ни странно, но несравненно больше теоретического света дал мне научный труд, по общему мнению, бесконечно менее доступный пониманию молодежи, чем сочинения Лассаля или Чернышевского. Я имею в виду великое произведение Маркса «Капитал».

Я впервые случайно увидел эту книгу не то в доме у врача Каминера, о котором речь будет в следующей главе, не то у Каблица. Раньше я не только ничего не слыхал о существовании этой книги, но и имя самого автора было мне совершенно неизвестно. На мой вопрос: «Что это за книга», Каблиц мне ответил, что автор очень ученый человек, но что он «собственно, не революционер. Вот Бакунин – настоящий революционер». Но я и имя Бакунина впервые услышал от Каблица.

Этот отзыв о Марксе посеял во мне некоторое предубеждение против него, которое не очень пред-располагало меня приняться читать его сочинение. Но я все-таки приступил к чтению «Капитала» и, несмотря на трудности понимания первых глав, читал его чуть не запоем. А по прочтении этой книги, у меня было такое ощущение, будто она меня из сумерек вывела на залитый солнцем простор, будто теперь мне все стало ясно.

Конечно, это так только казалось мне. Философско-историческая основа великого научного труда Маркса для меня осталась тогда скрытой; не понял я также – или поверхностно понял – тонкости его анализа и многие места в книге. Воспринял я, главным образом, теорию стоимости и прибавочной стоимости; поразило меня изображение процесса возникновения капитализма, как необходимой фазы в развитии товарного обмена (даже без внешних насильственных средств); а затем, конечно, развитие самого капиталистического производства в направлении к социализму, путем вытеснения мелких собственников крупными и все большей и большей концентрации средств производства в руках немногих капиталистов.

Но в общем и целом, я все же остался и по прочтении «Капитала» во власти настроений и тенденций утопического социализма с весьма значительной примесью этического, почти религиозно-сектантского элемента, то есть во власти настроений, не имеющих ничего общего с историческим материализмом. Это сказалось и в том, что на меня произвели огромное впечатление «Исторические письма» Лаврова, которые я прочел несколько позже. Они вполне соответствовали моему настроению. При чтении их мне казалось, что автор нашел слова для выражения самых заветных моих мыслей и чувств. Уплата долга народу – это было для меня одним из наиболее мощных моральных побуждений к революционной работе...