На распутье - 1

В лицей мне, действительно, удалось поступить, но остаться в Нежине слушать лекции у меня не оказалось возможности. Здесь нельзя было скоро найти уроки. Ждать, хотя бы только месяц другой, пока удастся получить урок, я тоже не мог, потому что денег у меня было в кармане, как кот наплакал. А семьи Лурье уже не было в Нежине, она переселилась в Киев, да и материальное положение ее, кажется, ухудшилось. И вот, не помню уж кто именно, рекомендовал меня семье Венгеровых (близких родственников покойного профессора – библиографа), живших в Конотопе (недалеко от Нежина) и искавших учителя для младшего сына. Я и поехал туда на «кондицию».

Это была еврейская, но уж совсем обрусевшая семья. Отца не было в живых; мать в некоторой, очень слабой степени, соблюдала религиозные обряды, но дети, два взрослых сына и взрослая дочь, превосходно говорили по-русски, о еврейской религии имели самое смутное представление и находились в гораздо более близких сношениях с христианским населением, чем с еврейским.

Раз в неделю, а иногда и чаще, у Венгеровых собиралась местная чиновничья знать, с исправником во главе. Ничего привлекательного в этой публике, проводившей целые вечера за картами и в пустой болтовне, я не находил. Но сами Венгеровы были мне очень симпатичны, как люди, несомненно очень честные, гуманные и более интеллигентные, чем окружавшая их среда.

Старшего сына (ему было за 30 лет), по-видимому, отдаленным образом коснулись даже прогрессивные веяния 60-ых годов. По этой ли, или по другой причине, в доме Венгеровых оказались кое-какие русские книги, из которых некоторые сыграли большую роль в моем развитии. Помнится, что регулярно получался здесь и один журнал, чуть ли не «Отечественные Записки».

Я был на распутье: передо мною со всей остротой стоял вопрос о дальнейшем направлении моей жизни. И больше всего сомнений вызывал во мне вопрос: готовиться ли к деятельности специально на пользу еврейского народа, для искоренения в нем всяких предрассудков, просвещения широких масс, устранения их бедственного положения и уравнения их в правах с христианским населением России, – или же посвятить себя работе на пользу всего русского народа. Одно, короткое время, я подумывал о том, чтобы научиться древне-еврейскому языку, с целью заняться потом изучением еврейской истории и написать ее.