Пони-Тейл – это я так его прозвала. Даже не знаю, как его зовут понастоящему. Работы его мне казались какими-то странными для взрослого человека: иногда слишком яркие, какие-то примитивные. Никаких струн моей души они не затрагивали. Как-то спросила у одной из женщин, как ей нравится его творчество. Поняла, что она тоже в некотором недоумении, как и я.
Пони-Тейл был довольно пожилым: высокий, худой, свои совершенно белые длинные волосы на затылке стягивал резинкой. Такую прическу американцы называют «pony tail», как хвост у пони. Своего места на рынке у него не было. Так что он кочевал по разным свободным местам. Потом я стала замечать, что он очень часто оказывается около меня: то справа, то слева. После смерти Мэри ее место пустовало, а Сюзен с красивыми бусами перестала ездить постоянно, как прежде. Яркие картины Пони-Тейла были расположены на огромном щите, так что мои работы (на маленьком стенде и совсем неяркие) внимания не привлекали. Люди проходили мимо меня, не останавливаясь.
Однажды, когда мы подъезжали к рынку, я пожаловалась мужу на это непрошенное соседство. Он рассмеялся. Видимо, такое мое поведение показалось ему странным. Подъехали, а Пони-Тейл уже тут как тут. И машину свою поставил на наше законное место. По правилам рынка я имела право ставить машину прямо позади стенда, что мы всегда и делали. Пони-Тейл начал поспешно передвигаться вбок и говорит мужу: «Я вот тут старался поближе к вашей жене». А муж так галантно ему отвечает: «Пожалуйста, пожалуйста, я не возражаю». И тут последовало признание: «Я вот тут все поближе к ней. Думаю, придут ее работы посмотреть, а заодно и мои посмотрят».
Постепенно я привыкла к работам своего соседа, и некоторые даже стали мне нравиться. Но не сильно. А я все казнила себя за то, что так сержусь на него за близкое соседство. Старалась улыбаться ему, а разговаривать как-то у меня не получалось. Но вот однажды, когда он принес новую работу, я подошла к нему и заговорила. Это были совы, написанные синими красками.
Свободное копирование
