|
В нашей семье было девять детей. Выжило шестеро. За стол мы садились все сразу, ставилась на стол большая миска. Отсутствием аппетита никто не страдал, чуть зазеваешься — увидишь дно. Вот все и старались, ложки мелькали с молниеносной быстротой... Ещё
|
|
|
На юге летом всегда было много отдыхающих и путешествующих. Это не современный туризм, в те времена такую поездку могли позволить себе только люди богатые. И было у них такое развлечение: пароход стоит у причала, а они в море монеты швыряют. Пятак бросят, монета ещё в воздухе, а я уже ласточкой... Ещё
|
|
|
Город забурлил. Бастовали почта, телеграф, порт. Все население города высыпало на улицу, шли митинги, демонстрации. 11 ноября восстали матросы и солдаты. Во главе восстания стал лейтенант Шмидт. Он поднял на крейсере «Очаков» сигнальные флаги: «Командую флотом. Шмидт»... Ещё
|
|
|
С десяти лет я ходил на угольный склад, таскал на «козе» брикеты с углём, привозимым из Англии. Парнишка я был плотный, коренастый, жилистый, старался не уступать взрослым. «Козу» мне нагружали изрядно. Идёшь с ней по мосткам — качаешься, водит она тебя, что пьяного, из стороны в сторону.. Ещё
|
|
|
В школу я бегал босиком. Были одни ботинки, но отец их под замком прятал — от воскресенья до воскресенья. Только в самую большую стужу сидел дома, с тоской поглядывая в окошко. А так — шлёпаешь босиком по ледяным лужам. Ноябрь — декабрь в Севастополе — одни дожди... Ещё
|
|
|
— Ну, Лексей, ты не медаль, на шее у меня не место тебе, а иди-ка ты в люди. Сказал это состоятельный дед Каширин, весь белый свет которому застила копейка. Я выслушал от отца приблизительно те же слова, хотя мой отец был не чета Каширину. И пошёл я работать в свои двенадцать лет... Ещё
|
|
|
К шестнадцати годам я стал зарабатывать больше отца. Конечно, его самолюбие страдало от этого. Но я «жал» на работу изо всех сил — мне все хотелось порадовать маму. Эта наша озабоченность делами семьи имела свою положительную сторону: мы быстро становились самостоятельными.. Ещё
|
|
|
В одном очерке, появившемся после нашего возвращения с Северного полюса, писалось, что я доставлял на военные корабли листовки и прокламации и чуть ли не агитировал матросов вступать в партию. Я как прочёл, так и крякнул с досады. Военный корабль есть военный корабль, даже если он стоит на рейде... Ещё
|
|
|
Крутой перелом в жизни произошёл в 1912 году. Приехали в Севастополь вербовщики из Ревеля (прежнее название Таллина), с судостроительного завода французского акционерного общества «Беккер и Ко». Брали они не первого встречного, требовалось сначала «сдать пробу» — показать, на что ты способен,.. Ещё
|
|
|
Но вот Ревель. Все в городе непривычно. Остроконечные крыши костёлов, квадратики газонов, кустарники, словно побывавшие в парикмахерской... Определился я на завод, который находился в семи километрах от центра города. Своими размерами, нескончаемым грохотом завод поразил меня: это не «Лоция»!.. Ещё
|
|
|
В Ревеле познакомился я с токарями и слесарями высшей квалификации. Мой первый учитель в «Лоции» Сотников, пожалуй, годился им в ученики. А в меня словно бес вселился: если не превзойду их, то хоть догоню, повторял я мысленно. Цену эти мастера себе знали, секреты свои держали за семью печатями.. Ещё
|
|
|
Наступил 1914 год. Военные заказы росли. Рабочие трудились без перекуров, без единой минуты отдыха. Жизнь моя теперь вся проходила на заводе. Предгрозовая атмосфера ощущалась во всём. И гроза разразилась. Война... Ещё
|
|
|
Приближался срок моего призыва в армию. По законам того времени призываться я должен был в Севастополе — по месту рождения. Было это в ноябре 1914 года. Помахал я на прощание Ревелю, сел в вагон... Определили меня на флот... Ещё
|
|
|
Служба была тяжёлой. Много бессмысленного и злого увидел я на царском флоте. Сколько раз наблюдал настоящие побоища… Начинались они так. Увольняют, к примеру, на берег матросов с броненосца «Три святителя». Старший помощник командира обходит строй, напутствует: — Чтобы не пили, по кабакам не шлялись Ещё
|
|
|
В конце февраля семнадцатого года мы заметили, как заволновались, забегали офицеры. Нам они ничего не говорили. Но мы дознались: царя сбросили! Весть эту наш брат рядовой встретил по-разному. Одни радовались, другие тревожились. «Какой ни есть, а царь. Не будет царя — не быть и порядку»... Ещё
|
|
|
С первых дней Октября я вступил в ряды красногвардейцев, с головой ушёл в революционную работу. Советская власть утвердилась в Крыму позже, чем в центральных районах России. Причин тому немало... Ещё
|
|
|
В конце 1917 года я вступил в Красную гвардию, в 1-й Черноморский отряд. Воевать мне и моим товарищам пришлось не на море, а на суше, против всякой контрреволюционной нечисти. Первые бои мы вели с белогвардейскими полками, отозванными с фронта,.. Ещё
|
|
|
В середине января 1918 года в Симферополе установилась Советская власть. Комендантом города был тогда Николай Николаевич Чесноков. При нём я и стал «начальством» в первый же день. Правда, очень ненадолго... Ещё
|
|
|
Немцы вошли в Крым, приближались к Севастополю. Вооружённый до зубов враг был рядом, а командование флота во главе с адмиралом Саблиным старалось скрыть это от матросов. Увольнения на берег были запрещены, радио в каютах тогда не было, сводка из рубки радиста шла только офицерам... Ещё
|
|
|
25 апреля специальная комиссия для организации отрядов по борьбе с оккупантами (председателем её был мой боевой друг Никита Долгушин) обратилась к морякам с воззванием: «Товарищи моряки! Прошло время слов, и настала минута, та роковая минута, когда должны мы,... Ещё
|
|
|
Свободное копирование
