29 апреля я был на бронепоезде в районе Альмы. Был ожесточённый бой, как мы считали — с частями Рады, мы отступали к Бахчисараю, превосходство врага было очевидным. Тогда Н. К. Сапронов послал меня за подкреплением в Севастополь. Как только паровоз, на котором мы ехали, миновал Бельбек, показалась бронеплощадка с людьми. Это и была желанная помощь, добровольцы-севастопольцы. Паровозы поравнялись, и в это время показалась вражеская конная разведка. Мы начали стрелять, но враги скрылись, только один человек упал с лошади. Матросы во мгновение ока были на месте, и вскоре пленный немец, разутый и раздетый, стоял и с ужасом ждал смерти, лопоча что-то по-своему.
Когда я сообразил, что перед нами солдат немецкой армии, то, выхватив маузер, загородил его и сказал, что не дам убить немца, потребовал, чтобы ему вернули его одежду.
Матросы зашумели:
— Вот ещё командир выискался!
— Много вас, начальников, развелось!!
— Поймите, — кричал я, — немец этот для нас — клад! Его немедленно надо в ревком: он может дать ценные показания. И пусть те, кто верят, что в Крым идут братья-украинцы, посмотрят на пленного.
Немцу вернули его одежду. Я ему сделал знак — одевайся, мол, пошли. Забрались мы с ним на бронеплощадку и вскоре были в Севастополе.
Я не боялся, что немец сбежит, шёл к ревкому быстро, так что пленный едва за мной поспевал. В ревкоме я сразу кинулся в кабинет к Ю. П. Гавену. Немца протолкнул первым. У Гавена шло совещание.
— Что за явление? — Гавен показал на немца. — У нас серьёзный разговор!
— Немец, товарищ председатель ревкома. В плен взяли. Я и доставил сюда, думал, допрос вести будете.
Гавен встал.
— Вот он, самый сильный аргумент против Саблина и Украинской рады. Товарищ Папанин, — повернулся он ко мне, — немедленно на Графскую пристань, на катер — и на «Волю». С немцем. Там сейчас идёт митинг.
— Разрешите выполнять?
— Действуйте.
Вытолкнул я немца из кабинета. На машине нас отвезли на Графскую пристань, быстренько подали катер, и я сказал мотористу:
— На «Волю» — полный вперёд!
Мы поднялись на «Волю». Там, как и сказал Гавен, шёл митинг команды — полутора тысяч человек. Шёл спор о том, уходить или нет кораблям из Севастополя.
Я попросил слова:
— Только что у Бельбека мы взяли пленного. Тут нам всё время втолковывают, что к нам братья-украинцы идут. Помогите ему на кнехт подняться и спросите, кто он такой.
Тут все зашумели:
— Зачем его приволок?
— Скажу. Но сначала спросить хочу: кто-нибудь умеет говорить по-немецки?
— Вон что! — ахнула толпа. Один из офицеров спросил:
— Кто вы?
— Солдат его величества кайзера Вильгельма Второго! — чётко отрапортовал пленный.
— Вот это «брат»! — снова ахнула толпа.
— Идут ли с вами части Украинской рады?
— Идёт регулярная армия кайзера Вильгельма Второго. Немец рассказал, что каждому из них кайзер обещал: весь Крым будет немецким, так же как и Черноморский флот.
Что тут поднялось на корабле! Настроение сразу переменилось:
— Поднимать пары, и немедленно!
Матросы к нам подходили поближе, чтобы ещё раз удостовериться, что со мной действительно немец.
Дальше опять на катер. Моторист только спросил:
— Теперь куда?
— На «Георгий Победоносец». Жми, браток.
На втором корабле повторилось то же самое. Матросы воочию убедились, что их обманывали. Пленный был веским аргументом в поддержку позиции большевиков. Митинг затянулся, я сдал немца под расписку судовому комитету «Георгия Победоносца» и отправился на берег.
Свободное копирование
