На дворе стоял 1974 год, сентябрь. Мы, счастливые и слегка обалдевшие от этого, начинали своё пятилетнее путешествие в поисках реализации собственных иллюзий и о журналистике, и об университете, и о столице нашей Родины Москве, а главное – о жизни.
Началось обживание комнат, в которые нас поселили по четыре человека. Нам предоставили по железной кровати с панцирной сеткой. Но поскольку все мы были небольшого веса, то неудобство такой постели не ощущалось почти никак. Наоборот, сетка слегка покачивалась и пружинилась, отчего казалось, что ты спишь на мягком ложе. А вот сидеть на таких кроватях было неудобно – сразу проваливаешься ниже коленок: сядешь, а колени достают чуть ли не до ушей. А мы на первый вечер знакомств понаприглашали друзей. Придвинули стол к кровати. Принесли стулья. Нажарили картошки – полную сковородку, с горкой. Купили колбасы, сыру. Всё это было ещё вполне доступно для москвичей. Хотя уже с периферии кое-кто зачинал свои продовольственные набеги на столицу. Но это ещё было самое зарождение тех, ставших впоследствии массовых колбасных поездок в Москву. Это ещё только семьдесят четвёртый год. Люди не столь ещё озадачены дефицитом, но уже понявшие, что в Москве можно купить «всё-всё».
Первая вечеринка, как оказалось, единственная для меня в той 426-й комнате, где мы начинали вместе жить – Зоя, Лида, Алла и я – была седьмого сентября. Днём раньше я сделала в дневнике очередную свою запись, и она не была оптимистичной:
«6 сентября. Начинается моя голодная жизнь, и как ни странно, я не вижу в этом романтики. Всё хорошо, но трудно. И мысли, совершенно глупые, гуляют сейчас в моей голове. Положение отчаянное, и пока, – это самое страшное, – я не вижу выхода. Придумать что-то надо».
Сама я так ничего и не придумала, за меня это сделала моя Судьба, Господь помог.
У самой юной соседки по комнате Аллы Примовой был день рождения. Она пригласила соседей: Валерия Миронова, Ларика Михайлова, кажется, ещё кто-то пришёл. Ребята были с рабфака, много знали о порядках в общежитиях, они нас просвещали на эти темы.
Миронов оказался моим земляком, из Ростовской области. Он жил в посёлке Южный, который находится недалеко от Волгодонска. Земляку я обрадовалась, но название его посёлка вызвало у меня воспоминание, когда я ехала южненским автобусом из Ростова, и водитель проскочил нужный мне поворот. В результате меня высадили где-то в холодной и дикой степи, и я с вещами искала в темноте центральную усадьбу совхоза, а потом нужную мне улицу и дом моих родственников. На вечеринке в общежитии выяснилось, что моё приключение двухлетней давности имело свидетеля, и им оказался Валера Миронов, рабфаковец из соседней комнаты. Тогда он ехал в том же автобусе. И теперь он мне и сказал:
– Как же мне было жалко ту девчонку…
Этот эпизод я уже описала в другой части, названной «Девочка из провинции». Вот такие бывают в жизни совпадения: в крошечном автобусе поздним вечером посреди огромной степи ехали парень и девушка с одними и теми же планами – учиться на факультете журналистики Московского университета. Ехали и не подозревали о своём единомыслии и родственности вследствие этих намерений. И если Валера обратил на меня внимание из-за столь нелепого, а для меня тогда почти трагического случая, то я даже не заметила, кто там едет в автобусе. Все были для меня просто пассажиры. И только через два года в точке реализации наших стремлений открылось такое совпадение. Теперь-то я думаю, что это был знак Судьбы. Но ни я тогда, ни Валера на этот знак внимания не обратили. Только поудивлялись такому случаю и разошлись навсегда, «как в море корабли». Ведь дальше у нас с Мироновым больше никаких отношений не возникало. Даже не держали в виду друг друга во время учёбы. И как сложилась его судьба после окончания университета, я не знаю.
Свободное копирование
