«ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНИВЕРСИТЕТ. Я СТУДЕНТКА!»
Жизнь наша тем и прекрасна, что отмеряется годами, а проживается днями, каждый из которых состоит из двадцати четырёх часов. И порою только один день может принести столько счастья человеку, сколько у него не было в жизни никогда...
В середине августа, а, наверное, где-то в двадцатых числах – я теперь не помню точно – тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года у меня был такой день, который сразу качественно изменил мою жизнь. Пробившись с большими трудами к двери нашего журфака, где были вывешены списки поступивших учиться счастливцев, я прочла и свою фамилию. Вокруг толпилась молодёжь, кто блаженно улыбался, кто плакал от горя: кто-то стал студентом, а кто-то не добрал баллов.
Много лет спустя, живя в Алма-Ате, столице Казахской республики, куда прихотливо забросила меня судьба, я вдруг начала писать стихи. Они всё же запросились на свет, хотя и были отбиты руки ещё в детстве, поучением, полученным из «Пионерской правды». И прорвавшийся стих, конечно же, не был отточен, но он был чист и наивен. Тогда я написала цикл «Московский Университет», потому что моя Альма-Матер приходила ко мне часто в моих снах.
II.
Девочка из глубинки
завоевывала Москву.
Тонкая, как былинка,
платья светлый лоскут…
…Нелегко было брать барьеры,
ведь их с разбега берут.
Но была у девчонки вера,
и упорным был ее труд.
Девочка из деревни,
в глазах голубой свет,
Плакала под деревьями:
завоеван Университет.
Я плакала от радости! И не могла налюбоваться своей фамилией, отпечатанной пишущей машинкой на белом листе. Меня толкали, пытались оттеснить, а я будто приклеилась к каменным ступеням журфака и никак не могла начитаться такими ставшими вдруг многозначными буквами и слогами своей фамилии – Ко-се-н-ко, имени – Е-ка-те-ри-на и отчества – И-ва-но-в-на.
И всё вместе.
И снова по буковкам.
И это всё – я!
И это – мои имя и фамилия в списке!
И это я зачислена в круг небожителей!
И я теперь буду хватать с небес звёзды!
И это мой журавлик, самый высокий и самый далёкий спустился сюда в толпу молодых людей, которые уже все мне – однокурсники! Словно братья и сёстры они мне стали! И это я теперь буду жить в Москве!
И мир раскололся надвое: до этого момента всё отступило далеко-далеко, словно скрылось в тумане – оно уже «Прошлое», с которым в тот момент я расставалась без сожаления; и осталось только быстротечное «Настоящее» – миг, едва достаточный лишь для того, чтобы осознать себя в этой жизни, но он же, этот миг, был подножием огромной и прекрасной солнечной горы – «Будущего», наступавшего уже с каждой новой секундой.
Да как же было не разреветься от восторга?
Мой отец, даже спустя тридцать пять лет, не мог сдержать слёз, когда вспоминал, какую я прислала тогда домой телеграмму: «Да здравствует Университет. Я студентка!» Я не помню момента отсыла телеграммы, как и текст, что я в радостной горячке могла написать.
Ещё могу добавить, что дома в Калаче мама тоже радовалась по поводу моего поступления и с гордостью отвечала на вопросы соседей и знакомых, которые переживали за меня, ведь все хорошо знали нашу семью, вполне порядочную, но скромную и незажиточную. Некоторые же откровенно насмешничали. Поскольку язык в Калаче особый, то и фразу я запомнила:
– Куды кинь з копытОм, туды и рак з клэшнэю, – сказала одна очень недоброжелательная тётка, у которой дочь после школы благополучно поступила на бухгалтерские курсы. Я лично против курсов бухучёта ничего не имею – был бы специалист хороший. Но меня бухгалтерия никогда не интересовала и не увлекала. Это не моё. Жизненный опыт показал, что хороших бухгалтеров меньше, даже чем хороших поэтов.
Свободное копирование
