7 апреля
Лемьюэль Гулливер (у Джонатана Свифта) {Джонатан Свифт (1667—1745), английский писатель, один из величайших сатириков. Здесь речь идет о его знаменитой книге "Путешествие Гулливера".} хвалит обычаи и законы, существующие у Лиллипутов,— и "не будь они совершенно противоположны законам моего отечества,— прибавляет он,— я бы явился их защитником". Таков прежде всего закон о доносителях.
"Надо заметить, что все государственные преступления караются здесь чрезвычайно строго; но если обвиняемый докажет во время процесса свою невиновность, тогда обвинитель немедленно подвергается позорной смерти и с его недвижимого имущества взыскивается сумма вчетверо больше той, которая может вознаградить потерпевшего за потерю времени, неправильное преследование, тюремное заключение и другие издержки, сопряженные с судопроизводством. Если для пополнения этого взыскания имущества обвинителя будет недостаточно,— то недостающая часть относится на счет короны. Кроме того, император публично жалует освобожденного каким-нибудь знаком своей милости и все это об'является особой прокламацией во всеобщее сведение". ("Путеш. Гулливера", перев. П. Канчаловского и В. Яковенко. 1889, стр. 61—2).
Я бы тоже стал защищать этот порядок обращения с доносителями, если бы он не был прямо противуположен порядкам моего отечества (к началу XX века) до такой степени, что у нас нет даже и "процесса", о котором говорит Гулливер. У нас доносители и судьи — одно и то же в вопросах о государственных преступлениях!
"Здесь,— говорит тот-же Гулливер,— существует обычай, который, как меня уверяли, не применялся на практике в прежние времена. Когда суд, удовлетворяя чувству мести монарха или злобе его фаворитов, приговаривает кого-либо к жестокому наказанию, тогда император произносит в полном собрании государственного совета речь, рисующую его великое милосердие и доброту, как качества, признанные и прославленные целым светом. Такие речи немедленно публикуются во всем королевстве и ничто так не устрашает народ, как подобные похвалы императорскому милосердию, ибо замечено, что чем энергичнее и пространнее составлены эти гимны, тем бесчеловечнее наказания и невиннее жертва".
Несколько напоминает наши нравы: о признанной русской веротерпимости мы говорим каждый раз, предпринимая религиозные преследования, о русском благодушии — при ограничениях прав евреев или давно живущих в России немцев, о великодушии и бескорыстии в международной политике — заводим речь, чтобы сделать вывод о необходимости подавить конституцию какого-нибудь славянского народца, наконец, и об отсутствии у нас инквизации — заговорили недавно и очень громко лишь затем, чтобы раздавить робкое "свободное исследование" в бедном психологическом московском обществе!
Свободное копирование
