20-ый день похода.
29.VIII.39.
4-ый строй-уч. - Личури.
Вниз и вниз бежит неугомонная белопенная река Стори. Стесненная громадами гранитных скал, она сердито ропщет - неумолчный гул стоит в ущельи. Как табунок резвых гривастых коней мчатся ее струи обгоняя друг друга, перепрыгивая через преградившие их путь камни, стволы и коряги, мчатся вниз, как будто спеша скорей добежать от заоблачных пастбищ бесплодного хребта на привольные пастбища плоскости.
Путь речки сравнительно недолог. Взглянешь назад - на стену вставшего до самого неба хребта и видишь, как их всех его складок струятся белые полоски потоков. Они сочатся как будто из окутавших вершины облаков, и сливаясь где то у подножья гор в один общий поток, устремляются в ими же промытое в гранитной толще отрогов узкое ущелье. Взглянешь вперед - и видишь, как все понижаясь расступаются горы, открывая путь к широким долинам. Там волны Стори разольются привольно и, соединившись со своей старшей сестрою - Кахетинской Алазанью, устремятся вниз, еще вниз, к колыбели всех вод - морю.
Мысленно оглядываясь на пройденный нами путь, мы вспоминаем все те же грозные, величавые хребты, вставшие на нашем пути и как бы говорившие: "Дороги дальше нет!". И что же? Светлые нитки ручейков, шумливые потоки, речки и реки, выводили нас всегда из непроходимого лабиринта, из кольца, вставших вокруг нас хребтов. Да, горы рождают воды, но воды всегда побеждают и разрушают горы.
Незыблема великая неподвижность, окаменелая статика гор, но и непобедима всесокрушающая энергия вод.
Люди следуют примеру воды, они также побеждают, преодолевают, преградившие все пути горы. Тропы вьются вдоль рек, а на той высоте, где кончается вода, тропы змейками подползают к седловинам перевалов и, перемахнув через гребень, штопором сбежав к светлой полоске потока, снова вьются у самой воды.
Но вот на пути людей встают непроходимые теснины, где с трудом, грохотом и ревом может проникнуть одна вода ... В таких местах, раньше люди снова взбирались ввысь, змейка тропы проползала сверху, над головокружительными пропастями стремнины и долг был этот путь. Но современные люди упорны. Они воюют с камнем, не хотят уступать ему дороги.
Амонал! Вот сила изобретенная людьми, сила, побеждающая камень.
В ущельи Стори стоит грохот беспрерывных взрывов, эхо стократ повторяет их, разнося далеко по горам долинам. Здесь кипит работа. Прокладывается новая, широкая, короткая дорога - "Ново-Тушинская тропа".
Рабочий преграждает наш путь: "Обождите! Прохода нет". Мы ждем. Ужасный грохот, такой, как будто-бы рушится все вокруг, заставляет нас содрогнуться. Внизу, сквозь еще не рассеявшееся облако дыма и пыли, мы видим, как от тела горы медленно отделяется огромная глыба. Щель между ними все растет и, вдруг, вся эта величественная скала, поросшая кустами, лесом - рушится в пропасть. К месту обвала устремляются люди с кирками, лопатами и топорами.
И так весь путь. Поворот, вынужденная остановка, шум взрыва, летящие в бездну скалы, камни, стволы огромных деревьев, и снова путь.
Так и идем мы - мерным, быстрым шагом. Восемь пар крепких ног, восемь альпенштоков, восемь рюкзаков, то по широкой трассе будущей дороги, среди обломков недавних взрывов, то, взбираясь по змейке старой тропы, в тех местах, где дорога еще не проложена, любуясь непередаваемой красотой дикого ущелья, наблюдая как аммонал воюет с камнем.
Несмотря на частые остановки, мы проходим по 7 километров в час. Входим в черные пещеры туннелей, проходим под сверкающими сталактитами сводами, перелезаем через временные, качающиеся над пропастью мостики, любуемся на падающие откуда-то сверху каскады, и снова карабкаемся по узкому, не шире поставленной поперек мужской ступни, карнизу. И все это среди могучего, первобытного, опутанного лианами, букового леса.
Здесь-то, всего за несколько часов до выхода на плоскость, едва не наступает моя последняя минута. Узкая полоска "старой" тропы крутится над самой пропастью. Наша цепочка - сильно растянулась, и сзади всех шагаю я. Где-то впереди, передо мною мелькают фигуры каких-то встречных, но залюбовавшись красотою ущелья, я забываю о них. И вдруг, из-за поворота, на меня наскакивают две сильно нагруженные, испуганные лошади (очевидно, их напугал кто-то их наших ребят). Они оттесняют меня не к скале, а к самой кромке, повисшей над пропастью, тропы. Один из вьюков сильно ударяет меня в грудь, и ... почувствовав, что теряю равновесие, что тяжелый рюкзак оттягивает меня назад, я уцепляюсь за грязный, вонючий вьюк понесшей лошади, прижимаюсь к нему лицом, и несколько шагов лошадь волочит меня за собой. Увидев, что тропа стала шире, я отцепляюсь и попадаю в объятия какого-то бледного, насмерть перепуганного тушина - погонщика. Убедившись, что все в порядке, я бегу догонять своих, стараясь не глядеть налево, вниз, - так страшно глубока эта бездна, едва не принявшая мои "бренные останки".
Наши же ничего не заметив, шагают и шагают, не оглядываясь.
Наконец мы сходим к самому берегу. Долина становится просторней. Так и сям попадаются зеленые лужайки, с купами громадных, разросшихся как шатры, деревьев. Это огромные дубы, вязы, яворы, грецкие орехи. Вот и люди. Чумазые ребятишки пасут под этими дубами смешных, длиннорылых, полосатых как зебры кабанят.
Горы все расступаются. Это уже не горы, а высокие, лесистые холмы. Сразу становится и светлее и веселее. Мостик, забор, кукурузное поле, и вот, за деревьями мелькают черепичные кровли чистенького и нарядного поселка Личури.
Заметив во дворе одного из домиков автомобиль (!!), мы устремляемся туда.
Наша "тройка" вступает в переговоры с какими-то грузинами (слышны слова: Ленинград! Экспедиция! Архитектура! 500 км пешком!) - и те просияв, беспрестанно что-то лопоча, гостеприимно приглашают нас в дом. Пообещав на завтрашнее утро доставить нас в Телав на машине, они объявляют, что сегодня - мы их гости.
5 часов дня.
Побросав рюкзаки и палатки, мы, вооружаемся мылом, полотенцами и проч. и проч. и устремляемся к реке.
Смех и брызги купания в холодных струях широко разлившейся Стори, трудолюбивое надраивание котелков и ... спин, стирка самого необходимого и, наконец, сладкий отдых на сочной, зеленой травке под горячими лучами вечернего южного солнышка - это ли не блаженство?
Только после возвращения в дом, до меня "доходит", что мы попали в главную контору строительства. Вскоре после нас, сюда же прибывают двое верховых - начальник всего строительства его заместитель, главный инженер.
Смеясь, они рассказывают, что еще вчера, на 5-ом участке им рассказали о нас и с тех пор они все время нас "догоняли и всюду им говорили, что мы только что прошли ... Но догнать "скороходов" им так и не удалось.
Вечером, в главной комнате конторы организуется "банкет". Увы, для наших изголодавшихся желудков, такими маленькими показались жаренные цыплята, таким "несущественным" - салат из помидор и слишком изобильными - вкусное тушинское пиво и отвратительная тушинская водка (араки).
Шота Владимирович, Павел, Миша, Самсон - не знают чем угостить нас, чем напоить, вино и речи - льются рекой .... "Выпьем за цэх людей, которые ...",- "За великих(!) путешественников", - "За Ленинград", - "За солнечную Грузию", - "За Новую Тушинскую тропу" и т.д. и т.д.
Очень скоро мы чувствуем, что уже не можем подняться на ноги, голова идет кругом, в глазах круги. Побратавшись со строителями, ребята "заливают" им о нашем путешествии что-то невероятное. В другом конце стола - Назарка развивает необыкновенные проекты "архитектурного" оформления дороги. "Мы архитекторы! Мы спроектируем на этом месте Дворец Строительства, воздвигнем мосты через Стори, на каждом повороте установим киоски - башни, для продажи вод!"
Начавшийся так блестяще вечер, кончается печально. Все разбредаются кто куда. В углах мелькают чьи-то страдающие физиономии. Ни с того ни с сего, Кука отправляется купаться, и никто его не удерживает. Самсон усиленно ухаживает за Надей. Я с Лебедем, совершенно героически "досиживаем" за столом. В числе жертв оказывается ни в чем неповинная маленькая белая собачка.
Наконец, допив последние капли, хозяева отпускают нас на отдых.
Кое-как мы раскладываем на открытой веранде дома свои "спальные принадлежности", последние вздохи и стоны, и дом погружается в тишину. Слышен лишь плеск волн неугомонной немолчной Стори.
Итак - началась "цивилизация"!
Свободное копирование
