Из воспоминаний о пережитом. Глава 14 - 2

 Особенно памятен мне колоссальный пожар в Измайловском полку 16 августа 1854 года. Начался он утром в 12 часов, в Седьмой роте, и когда приехали пожарные, домов десять уже пылало. Раздуваемый сильным ветром, превратившимся, как это всегда бывает, на месте пожара в ураган, огонь начал перебрасываться во все стороны через улицы. Запылали сотни домов со всеми службами; пылало и выносимое из домов имущество, так что улицы в некоторых местах сделались непроходимыми.

Когда в 5 часов мы с отцом пришли на пожар, перед нами открылось зрелище, не поддающееся описанию: грандиозная картина народного бедствия. Вот как описывал я пожар в своем гимназическом дневнике, под свежим впечатлением:

"Пламя так и вилось винтами, так и завивалось, раздуваемое ветром, так и сыпало искры, так и вырывалось из всех окон, может быть, двухсот домов. Дым клубился черными клубами, то высоко поднимаясь к облакам, то расстилаясь от порывов ветра по земле, заставляя задыхаться устрашенный народ, тщетно сопротивлявшийся бешеной, все уничтожающей стихии, тщетно старавшийся спасать имущество. Треск пламени, грохот разрушающихся зданий, шум от езды пожарных труб, крики пожарных, стоны и вопли несчастных погоревших, оплакивающих кто свое имущество, кто детей, родных - жертв пламени, ржание лошадей - все это смешивалось в один общий ужасный гул"...

Говорили, что обер-полицеймейстер Галахов, зело укомплектовавшись, сидел на тумбочке и горько плакал, когда к нему подошел сам Николай.

- Спасибо тебе, Галахов, - сказал государь, - что отстоял Петербург... дал догореть только до Фонтанки, а не до Зимнего дворца!

"К довершению несчастия, - значится ниже в моем дневнике, - в 5 часов вспыхнул другой пожар на Гутуевском острове. Государь не велел там и гасить пожара, чтобы не разъединять сил пожарных. Вечером в 9 часов где-то за городом, близ Петербурга, в какой-то деревне вспыхнул третий пожар. И так к ночи со всех сторон неба было зарево. Всю ночь и все утро другого дня воздух Петербурга был наполнен смрадом, дымом, гарью".

Завершился этот пожар страшною катастрофой. Среди сгоревших зданий успели отстоять один пятиэтажный каменный дом. Он только обгорел, но все этажи со всеми полами, потолками и накатами остались в целости. Хозяин так был этим доволен, что, желая возблагодарить пожарных, участвовавших в тушении его дома, сверх денежного вознаграждения устроил для них обед в нижнем этаже дома. Но едва только пирующие - в числе, не помню уж, 15 или 20 человек - расположились пировать, как потолки, полы, накаты, печи, смазка всех пяти этажей в грохотом обрушились на их головы и погребли их под развалинами... Несколько дней потом отрывали страшно изувеченные трупы из груды досок, бревен, кирпичей, известки и пр. Ни один не остался в живых.