Из воспоминаний о пережитом. Глава 14 - 1

 Пожарная эпидемия в 1862 году является крупным историческим событием, до сих пор не вполне разгаданным. Впрочем, некоторые условия петербургского быта того времени могут все-таки до известной степени пролить свет на него.

Начать с того, что в Петербурге того времени лишь четыре Адмиралтейские части были сплошь застроены каменными домами. В прочих частях каменные постройки чередовались с деревянными; окраины же, будучи сплошь деревянными, отличались, вместе с тем, крайнею скученностью построек, так как члены строительной комиссии заботились не столько о правильности построек в противопожарном отношении, сколько об успешнейшем наполнении своих глубоких карманов, и при помощи приношений можно было не только строить дома рядом, вплотную, но прямо городить один на другой.

В то же время город был полон горючего материала, сена и соломы для десятков тысяч лошадей. В те времена, как и ныне, впрочем, некоторые городские околотки, напр. Ямская слобода, набережные Лиговки и пр., были сплошь заселены извозчичьими дворами. Но верх безобразия представляли Щукин и Апраксин дворы. Это был лабиринт деревянных лавчонок, занимавший не менее квадратной версты. Лавчонки эти, по большей части ветхие и едва державшиеся, примыкали сплошь одна к другой и были наполнены всяким хламом вроде старого тряпья, ветхих книжонок, никому не нужных портретов генералов и купцов и т.п. Узенькие переулки лабиринта были вымощены сплошь тоненькими дощечками. В каждой лавчонке дымились чайники с горячим чаем. Надо прибавить к этому громадную часовню среди лабиринта, где теплились массы неугасимых лампад и горели тысячи свечей, ежедневно ставившихся благочестивыми торговцами. Принимая все это в соображение, остается только удивляться, как мог уцелеть такой базар в азиатском вкусе до 1862 года!

Что касается пожарных команд, то они содержались ниже всякой критики. Бочки были вечно рассохшиеся и не довозили воды до места надобности; рукава, кругом продырявленные, поливали не столько пожар, сколько пожарных. Водопроводов еще не было. Воду возили водовозы, причем невская вода ценилась несравненно дороже канальной, и бедный люд принужден был пить гнилятину из Фонтанки и Мойки. Таким образом, если пожар был в местах отдаленных от воды, то могли сгорать десятки домов, пока довозили до пожара хоть одну бочку, да и ту наполовину пустую.

При всех этих условиях пожарная эпидемия 1862 года вовсе не была чем-либо единственным и исключительным. На моей памяти было несколько подобных же прецедентов. Ни одна летняя засуха не обходилась без пожарной эпидемии. Особенно, конечно, страдали окраины. Петербургская сторона сравнительно меньше подвергалась крупным пожарам вследствие того, что в ней много было огородов и пустырей, и при редком доме не было сада. Зато Пески, Коломна, Ямская, Охта периодически выгорали целыми кварталами.

При этом каждый раз, как только эпидемия возрастала до трех, четырех пожаров в сутки, не обходилось без слухов о поджогах; так как в то время не существовало еще ни революционеров, ни социалистов, ни юдофобов, то козлами отпущения были мятежные поляки, мстившие русскому народу за свое порабощение: они "подсыпали" во время холеры, они же и поджигали...