Такова жизнь - 9

В  1928-м  году  в  Германии  уже  начали  сгущаться  тучи.  В  начале  20-х годов, когда  мы  там  жили,  никто  никогда  не  посмел  бы  назвать  нас еврейскими свиньями, но в конце 20-х это было уже нормой. От  папы приходили  письма,  но  что он писал,  мама  не  говорила.  Очевидно,  он уговаривал  её  приехать,  потому  что мама  стала  собираться  в  дорогу. Насколько  папу  уговаривали  ехать,  настолько маму  отговаривали:  там  голод, холод,  там  дикая  страна,  там  медведи  по  улицам ходят,  это  безумие  туда ехать,  да  ещё  с  маленькими  детьми… Но  мама,  как обычно,  была непреклонна.

Из  Берлина  мы  ехали  в  шикарном  международном  вагоне.  Это  был последний признак  «проклятого  капитализма»  и,  вместе  с  тем, последний очаг цивилизации. Всё  дальнейшее  уже  было  сплошным социализмом  без малейшего признака цивилизации:  пограничная  станция Негорелое  с  её убогим  вокзальчиком, красноармейцы  в  длинных,  до  пят, шинелях,  в буденовках  и  с  винтовками, которые  сопровождали  нас  даже в  туалет  – невиданное  деревянное  строеньице, стоявшее  на  отшибе,  в которое  я боялась  зайти  –  темень,  холод… Впрочем, темень  и  холод бывают  и  при капитализме.

Утром  мы  сели  в  поезд,  который  шёл  на  Смоленск,  он  не  шёл  ни в какое сравнение  с  теми  поездами,  в  которых  я  привыкла  ездить, причём, отнюдь  не международных.  Прибыли  мы  в  Смоленск  18  марта 1928-го года. Будь  проклят тот день!