Автобиография семьи. Белгород-Днестровский (Аккерман) - 17

29 июня 1947 года в театре проходил отчётный годовой концерт музыкальной школы, в которой начал учиться Валерий. Участвовали только отличники. Нам выделили 2 пригласительных билета. Лере, как участнику, он был не нужен, а мне не хватало. Я попытался добыть билет у дяди Андрея, но он сказал, что отдал свой девушке (как потом оказалось, будущей жене). Видя, как сильно мне хочется пойти на концерт, папа уступил свой билет мне. Я нарядился в папину сорочку (выходной у меня не оказалось) и повязал галстук. Мама, Лера и я пошли в театр пораньше, но нас, как впрочем, и других гостей, не впустили. Народ собирался у закрытых дверей. В толпе около театра я увидел дядю Андрея с Викой и незнакомой мне женщиной, одноклассников - Борю Рыжих, Наташу Кудрявцеву и Лию Семкову с родителями, Витю Полубоярова, Богдановского, Ваню Беззубенко с двоюродным братом Серёжей.

   Зазвучал духовой оркестр, и участники концерта первыми вошли в театр. За ними родственники и прочие зрители заполнили весь зал. Концерт начался Гимном СССР. Первыми выступали малыши, иные не доставали ногами пола, сев на стул. Все умилялись. Дебютное публичное выступление Леры прошло хорошо, без ошибок он исполнил заданную пьесу. В антракте из-за ужасной летней духоты в зале публика вышла на улицу подышать свежим, но южным воздухом. Я разглядывал родителей знакомых девочек, общался с друзьями. Ко второму действию в антракт пришёл и папа. Выступали ученики старших классов, среди которых были знакомые из нашей и других общеобразовательных школ. Закончили концерт танцем "Тройка", на сцене вручали грамоты и призы лучшим ученикам. Домой вернулись около часа ночи. Как видите, в то послевоенное время в провинциальных городках не выдерживали регламент праздничных заседаний. Взрослые и дети, даже одиночки, смело, спокойно расходились по плохо освещенным улицам. Бытового бандитизма, алкоголизма в городе не было, а с наркоманией я встретился только в 90-ые годы в Смоленске.

   Любимые игры детворы были - футбол и гандбол. В последний я играл в Пуще-Водице и, вернувшись домой, обучил школьных товарищей. В эти игры мы играли каждую свободную перемену, уроки. Вначале сражения без учета времени возникали около школы. Два кирпича или камня, или школьных сумки - вот тебе ворота, поуже для гандбола, пошире для футбола. Ультра дефицитного футбольного мяча вначале у нас не было. Мы играли овальным мячом, годным лишь для регби. Он сохранился у Беззубенко с довоенных времён. Вот это был футбол, трепещите школьные окна! Потом появился волейбольный мяч для гандбола (и футбола), а в восьмом классе мы играли солидно настоящим футбольным мячом на поле около крепостной стены, на стадионе. Стадиона, как такового, не было, но на ровном широком поле вблизи лимана сделали разметку, стояли настоящие ворота, а во время междугородних матчах даже натягивали сетку. За город играла армейская команда "Стрела". В ней у каждого были свои любимчики, которыми восторгались, даже подражали. Помню защитника Саркисяна (в 50-х годах он успешно выступал за команду мастеров ереванского "Динамо"), его картинную походку на поле я старался перенять.

   Хотя я рос болезненным ребёнком, но азартно и небезуспешно участвовал во всех играх сверстников, выбираясь, как правило, капитаном команды. В футболе я часто играл вратарем, для чего самостоятельно сшил себе надколенники и налокотники. В нежилой части нашего дома я каждую свободную минуту отрабатывал падения за мячом, который мне вколачивал ногами, бросал руками младший братик Валерий. Сначала на соломе и камыше, а потом на улице, на грунте. Только рослый десятиклассник Романовский был лучше меня. В конце 40-х он стал вратарем мало кому тогда известной днепропетровской футбольной команды "Днепр".

   В 1947 году начали в городе строить настоящий стадион. Нас, школьников, водили на воскресники убирать строительный мусор, сажать вокруг забора деревья. Так что в возведенном на далёком ныне украинском городе стадионе есть крупица и моего труда. На стройке побывал герой Отечественной войны маршал Г.К.Жуков, и мы надеялись назвать стадион его именем. И.В.Сталин не дал добро и стал стадион, к нашему общему огорчению, имени Хрущева.

   В 6 - 7 классах вокруг меня часто собирались, обычно после уроков, осенью и весной, около низенького забора, огораживавшего школьный сад, друзья послушать пересказ прочитанных мною книг. Перешагивали забор, я усаживался в центре по-турецки на траву или портфель, а вокруг сидели, лежали и стояли ребята, нависали надо мною и слушали: "Наш общий друг" Диккенса, про похождения Арсена Люпена, про "Графиню и палача", про "Семь ключей усыпальницы", и "Мумию", про Сапату-непобедимого и многое другое. Этому меня научил Юра Голубев, мой товарищ.

   Зимой пересказ интересной книги мог быть во время школьного вечера, когда вместо танцев мы уединялись в тёмном классе, и я вдохновенно не рассказывал, а играл занимательные истории. Большинство книг излагались в несколько сеансов, и ребята ждали свободной минуты, чтобы услышать (около забора или в классе) продолжение. Так как я при этом вместо слова-паразита замысловато ругался "кар-р-рамба", (что, как я вычитал, по-испански означало "черт побери"), то за мной на три года и прилипла такая кличка.