Автобиография семьи. Белгород-Днестровский (Аккерман) - 1

   В Аккерман мы приехали ранним утром. Рассветало, но на перроне было тепло. Выгрузились. Прошли через маленький вокзал на просторный привокзальный песчаный пустырь, где дежурили брички - такси того послевоенного времени. На одну из них нагрузили скарб, усадили между баулами Валерия с любимым большим плюшевым мишкой в руках и меня. С трудом выехали из песчаной площади на брусчатку улицу незнакомого города. Возница и родители торжественно вышагивали рядом с лошадью. Я восхищенно глазел на чистенькие выложенные плитками тротуары, аккуратные тутовые молодые деревца, высаженные вдоль всей улицы, одноэтажные ухоженные дома. На пустынной улице гулко цокали подковы медленно идущей лошади. Когда повернули на улицу, где жили Маложены, обнаружили, что Лера потерял своего мишку. Телегу остановили, а мама смело отправилась искать пропажу. Я боялся, что она заблудится на незнакомой дороге, но она вскоре вернулась с мишкой в руках к всеобщей радости. Так мы приехали на Комсомольскую улицу, дом 28.

   Особняк, в котором жили тётя Шура, дядя Андрей и Вика, был выстроен во время румынской оккупации Бесарабии для высокого полицейского чина, имел 4 изолированные комнаты, кухню, парадный вход с улицы и выход в большой сад сзади. Нам в доме выдели просторную комнату, напротив, через коридор, ведущий в зал, была такая же - тети Шуры и дяди Андрея. В огромном зале, где за большим столом обедали, писали, читали, шили, стояла кровать Виктории. Часть зала была отгорожена стеклянной перегородкой с портьерой, там размещались родители дяди. Из зала вела дверь в небольшую комнату, которая зимой не отапливалась и потому служила кладовкой. Другая дверь вела в коридор, по которому можно было выйти на кухню и в сад. Когда наступила холодная погода, парадный вход закрыли, законопатили. Все ходили на улицу через задний коридор, ведущий в сад. В саду росли яблони, абрикосы и грецкие орехи. В глубине сада справа был большой сарай, где хранились дрова и камыш для печей на зиму. Водопровод в доме был, а канализация не работала, поэтому в туалет надворного типа, который располагался около большого сарая, приходилось бегать летом и зимой. Участок был со стороны улицы обнесен красивой чугунной оградой с калиткой, а остальной периметр отгорожен по-разному - сеткой -рабицей, досчатым забором, проволокой.

   Часть сарая, когда приехали из Умани родители дяди Андрея, перестроили под свинарник. Отец дяди Андрея, Степан Наумович, был ветеринаром, в молодости силачом, укладывавшим за хвост лошадь на землю. В свинарнике он стал выращивать хряков не виденной мною дотоле величины и толщины. В голодную зиму 1945-46 года сало и мясо нас очень выручили. Ещё спасала наши семьи в голодные годы кукуруза. Из кукурузы зимой все мы, большие и малые, ручными жерновами, установленными на длинной скамейке, мололи муку в свободную минуту. Каша на воде из кукурузной муки, мамалыга, была главным блюдом не только свиней, но и всех нас. Потому любимое блюдо молдаван и румын я возненавидел навсегда

   Вся Комсомольская улица была застроена аккуратными домиками с садами, аналогичными нашим. Напротив нас жил первый секретарь горкома партии ВКП(б) с чудной, но очень подходящей к должности, украинской фамилией - Незовибатько.( Потом я привык к тому, что у папы в больнице заведующий хозяйством - Помагайбог! ). Рядом стояли такие же помещичьи коттеджи, которые заняли советские служащие, приехавшие в город сразу после освобождения от немцев и румын.