К концу вашего пребывание в Риме мы были у кардинала Меццофанта, знаменитого полиглота. Это одна из современных замечательностей Рима. Он принял нас очень радушно. Старичок он, кажется, добрый и в своем роде феномен. Он говорит, если не ошибаюсь, на всех языках не только европейских, но и азиатских, и даже усвоил многие народные идиомы, так, что он представляет собою живой лексикон всевозможных диалектов; но он ничего не сделал для науки, не отличается ни умом, ни даровитостью. Однако полиглотизм его до того изумителен, что должен обозначать необыкновенную особенность ума и беспримерную память. Он не поверхностно знает все эти языки и умеет говорить на них, но он правильно владеет ими и изучил грамматически. Доказательством того могут служить стихи, которые он написал мне и Александре Ивановне. Поэтического достоинства они не имеют, во написаны правильно и со смыслом. Вот стихи, написанные мне:
Блажен кто Божий страх в себе хранит
И истине во след всегда ступает.
На всех врагов бесстрашный он взирает,
Но Вышний сам ему покров и щит.
Александре Ивановне написал стихи другого содержание. Меццофанти знал, что на него приходят смотреть, как на чудо и как бы давал представление своего искусства. Он говорил с вами то по-русски, то по-английски, то по-французски, то по-немецки и угостил бы нас еще несколькими десятками языков если бы предполагал, что кто-нибудь из посетителей поймет его. Вероятно, всем своим гостям он делает одинаковый прием: просил нас подолее остаться в Риме и еще раз посетить его. Вероятно, и это заученная фраза.
На другой день после нашего посещения лакеи Меццофанти пришли к нам просить на водку. Это меня очень удивило. Но нам сказали, что в Риме обычай после посещение какого бы то ни было кардинала давать его людям. Вот странный обычай!
Свободное копирование
