Крестьяне окрестных деревень любили мельника Василия Амплеевича за его балагурство и предпочитали молоть зерно в Нижних Караковичах, чем в Ивановском у Мясоедова, который тоже держал мельницу. Тому это, конечно, было не по нраву.
Приехал он как-то к Василию Амплеевичу на мельницу. Осмотрел мельничное хозяйство. Василий Амплеевич пригласил Мясоедова к себе в дом. Была приготовлена закуска — яичница с салом да бутылка водки. Тот и другой на выпивку были мастера. Завязался разговор о преимуществах разного рода технического устройства мельниц. Беседа шла весело.
Вдруг в комнату вошел урядник, приехавший со своего участка. Василий Амплеевич, как гостеприимный хозяин, пригласил к столу и урядника.
Помолчав немного, Мясоедов сказал, протестуя:
— Вот ты теперь пригласил гостя, не спросив моего согласия на то. Может быть, мне это не угодно.
Василий Амплеевич сказал, что в своем доме он сам хозяин и волен сажать за стол, кого хочет.
Мясоедов ответил, что ему, Буравцеву-мужику, он, дворянин Мясоедов, сделал одолжение, сев с ним за стол, однако же посторонние не идут в этот счет. И что, дескать, он, Буравцев, невежа-мужик и, став мельником, не по праву почувствовал себя выше рангом. Желая побольше задеть, оскорбить Василия Амплеевича, прибавил, что, наверное, у его матери в сундуке хранятся паневы и другие мужицкие наряды. Тогда Василий Амплеевич вкрадчиво сказал:
— А позвольте вас спросить, Николай Николаевич, должно быть, у вас в сарае еще хранятся те бороны, на которых ваш папаша боронил, запрягая людей для работы на пашне?
Мясоедов не стерпел такой дерзости, схватил бутылку и с размаху ударил Амплеевича по голове. Полилась кровь. Поднялась суматоха. Жена Амплеевича в испуге выбежала на улицу и, криком крича, стала звать деревенских на помощь.
С трудом растащили дерущихся. Помещика усадили на дрожки, и он в разорванном пиджаке отправился восвояси. А Амплеевич долго ходил с опухшим лицом, жалуясь на неудачную дружбу с мельником-дворянином. Пошли разговоры о том, что горшок котлу не товарищ и что у мужика с барином дружба плохая. Присутствовавший при драке блюститель порядка — урядник, из-за которого, собственно, и произошло побоище, незаметно, тишком скрылся — подальше от неприятностей, которые могли последовать со стороны земского начальника, друга и приятеля Мясоедова. Не раз этот земский начальник оправдывал буйного помещика при разборе безобразных побоищ и ссор.
Мясоедов был жесток, расправлялся с мужиками свирепо, носил под пиджаком резиновый арапник и неугодных ему хлестал безжалостно. В особенности любил он ходить в ночное и — якобы за потраву хлеба — стегал спящих конюхов по спине и по чему попало. Сопротивляться ему не было возможности, так как его обычно сопровождали дружки, с которыми он вместе бражничал.
В революцию крестьяне схватили Мясоедова и доставили на суд в Рославль. Имение его — Ивановское, — по словам старейшего колхозника деревни Конята, Ильи Викторовича Зуева, было «пожечено». То же самое произошло с имением Дубровка помещика Лаврова и со многими усадьбами. Все они были «пожечены» в отместку за зверства, творимые помещиками-насильниками.
Мясоедов был взят на поруки сыном-офицером, который перешел на сторону революционного правительства и служил в Красной Армии.
Василий Амплеевич вскоре умер, а мельница его сгорела.
Свободное копирование
