В гости к помещикам Смирновым, случалось, приезжали их соседи — помещики Кректушев и Мясоедов, богатые купцы Пригодины. Кректушев слыл интересным рассказчиком. Скудную впечатлениями жизнь в имении Осовик Кректушев разнообразил поездками в Москву, где он в два-три дня прокучивал рублей 600—700, а потом полгода забавлял скучающих соседей-помещиков рассказами о московской жизни. Ради красного словца такой Кректушев не щадил и родного отца. О Москве он говорил, что там жулик на жулике сидит. Духовные родственники — потомки Петушковых, Буяновых, Скотининых и Пустяковых покатывались со смеху над рассказами Кректушева.
Бравый, вечно хохочущий Кректушев мог показаться крайним радикалом. Однако не раз приходилось мне видеть, как топорщились его большие пышные усы, когда заходил разговор о вольнодумии мужиков, о бунтарских настроениях в деревнях. Тут наш «радикал» первым заводил речь о том, что надо бы усмирить непокорных, а в случае чего — вызвать и войска.
Другой гость Смирновых — помещик Мясоедов отличался крутым нравом. Далеко вокруг была известна скандальная история его ссоры с мельником Василием Амплеевичем Буравцевым.
Внешне очень серьезный, Василий Амплеевич был большим балагуром. Сам вид его — лысоватая голова, похожая на огурец, оттопыренные уши — вызывал улыбку. Врал он как истинный художник, с вдохновением и размахом. Вот, к примеру, Амплеевич заявляет:
— Говорят, поезд быстро ходит. А у меня жеребец, как в карьер возьмет, выставишь кнутовище и слышишь, палка-то по верстовым столбам стучит: тры-ты-ты-ты...
Василий Амплеевич был завсегдатаем нашего дома, другом семьи Коненковых.
За чаем, когда Андрей Терентьевич много говорил, поучая всех нас, Василий Амплеевич вдруг заявлял:
— Брат Терентьевич, помолчи — пять копеек дам.
Дядя Андрей, смущенный такого рода предложением, унижавшим его авторитет, замолкал, не в силах что-либо возразить. Так проходило в молчании минут пять. и Амплеевич говорил:
— Видишь, как хорошо! Говорят, в минуты молчанья прилетают ангелы. А еще говорят, в сей момент рождается урядник или еще какой страж порядка.
Всем становилось весело, улыбался и дядя Андрей. Характер у него, как говорится, был легкий, отходчивый.
В другой раз, едва Василий Амплеевич переступал порог нашего дома, дядя Андрей подшучивал:
— Здравствуй, Амплеевич! Соври что-нибудь!
Василий Амплеевич серьезно отвечал:
— Нет, брат, смерть не люблю врать. Вот правду тебе скажу. Сегодня ночью приходили два волка, подошли к нашей бане, я видел их в окошко. Ночь была, как сам ты знаешь, лунная. Я взял ружье, вышел на крыльцо, постоял, понимаешь, посмотрел на волков, а они на меня. Ну, сам не знаю, почему я только не стрелял. Волки тоже, понимаешь, ничего себе, постояли, постояли и пошли в лес.
— Странно,— присвистнет от удивления дядя Андрей.
А он свое:
— Вот бывает же так, ты, может, скажешь, соврал Амплеевич, а ведь сам же видишь, что правда.
— Да, это ты верно говоришь.
— А то вот говорят, — продолжает Амплеевич, — что человек сквозь стену не может пройти. Я и сам раньше так думал, оказывается, это неверно. Оказывается, может человек сквозь стену пройти. Ну вот, как пар. Ты отворишь дверь в зимнее время и видишь: пар клубом валит. Этот пар может и в щель пройти. Так и человек, если захочет, может себя потеснить и стать вроде пара.
— Нет, — говорит ему дядя Андрей, — это невозможно. Этому поверить нельзя.
— Ах, нельзя поверить? Ну, давай я покажу на деле!
— То есть как так?
— А вот так. Запирайте все двери и окна накрепко, завесьте их одеялами и шубами, караульте сами, стоя возле окон, а я уйду из хаты.
— Ну что ты придумываешь, уж этому поверить никак нельзя!
Все начинают оживленно толковать об этом, завешивают окна, накрепко запирают двери. У окон и дверей ставят караулы.
Амплеевич снимает с ног сапоги и тихо начинает ходить по комнате. Изредка покашливая, подходит то к одному окну, то к другому, показывая на щели у якобы неплотно закрытых окон. Все это он проделывает с большой таинственностью.
Настроение у всех приподнятое. Все ждут, что вот-вот Василий Амплеевич окажется на улице и по условию крикнет: «Ку-ка-ре-ку!»
Наконец Амплеевич придушенным голосом говорит:
— Ой, братцы, сегодня не могу уйти из хаты. Душно мне, открывайте окна и двери!
Все разочарованы, огорчены... Но ненадолго. Едва открыли окна, как увидели, что все, кто их сторожил, вымазаны сажей. Оказывается, Амплеевич запускал руки в печку и сажей размалевывал караульщиков.
Конечно, всеобщий смех, одураченные «сторожа» идут умываться. А Амплеевич, извиняясь, говорит:
— Братцы, простите, что не смог показать фокус. Так неудачно получилось лишь в первый раз. Если хотите, братцы, покажу вам. как приморозить чайный стакан с водой к потолку...
Разочарованная публика уже неохотно обращает внимание на новый фортель Амплеевича, но некоторые все же соглашаются: «Цокажи, покажи!»
Амплеевич берет стакан с водой, подставляет табуретку, влезает на нее, приставляет стакан с водой к потолку, обчерчивает ножом край стакана и... роняет нож. Кто первый подскакивает поднять и подать нож, на того Амплеевич выливает воду из стакана.
Общий смех. Ну и выдумщик!
Свободное копирование
