Двадцать пять лет на Кавказе - 176

От Оглы до Кутиш считалось двадцать пять верст. Выступили мы рано, тянулись обычным, медленным ходом; дорога пересечена множеством балок, усеяна сплошь камнями; характер местности все угрюмее и серее. В пятом часу пополудни, наконец, показался аул Кутиши, напомнивший мне отчасти Шатиль: те же почерневшие груды камней, постепенно друг над другом возвышаясь, упираются в отвесные скалы, и только вблизи, всмотревшись, видишь, что это сакли, амфитеатром построенные, со стенками, покрытыми лепешками свежего кизяка, мимо которого по узеньким, кривым переулкам приходится пробираться, терзая и обоняние, и осязание. Кругом ни деревца, ни кусточка, ни травки, ни воды, только камень и камень: кое-где запаханные терраски, с большим трудом и усилиями устроенные жителями, далее -- справа и слева горы, серые, обгорелые, изрытые, будто оспа свирепствовала и исказила всю местность. Кое-где разбросаны акушинские аулы, едва различаемые в этом общем море серых, мертвенно-серых тонов.

На меня природа производила всегда чрезвычайное впечатление: картины ее отражались не столько в моем зрении, сколько в душевных ощущениях, в воображении. Въедешь, бывало, в ущелье Аргуна, или верховья Пшавской Арагвы, или Андийского Койсу, взбираешься по узенькой, скользкой, только местной лошади и привычному всаднику доступной тропинке: кругом нависли скалы с торчащими из расщелин соснами, далее высокие, зеленые, крутопокатые горы, за ними снеговые пики; жаркий полдень, чистое лазоревое небо, изредка прорывающийся легкий свежий ветерок; внизу клубится, пенится, бушует река, и не однообразными монотонным гулом -- нет, как будто подчиняясь каким-то законам гармонии, то тише, то громче, то порывами, то замирая, то гул слышится глухой, то как бы завывание... А кругом между тем мертвое молчание, какое-то торжественное спокойствие, такая тишина, что не может нарушить ее рев реки, что только ее, эту тишину, и слышишь... Все это, бывало, охватит меня каким-то особенно прекрасным, поэтическим ощущением, забьется оживленнее пульс, унесется воображение в сферу фантастических картин, и невольно вспоминались иные строфы лермонтовских стихов, и тут только становилось ясным, как правдивы выразившиеся в них картины. Например: "Орел, недвижим на крылах, едва виднеет в облаках". Сколько раз наблюдал я этого орла, действительно недвижного на крыльях, едва-едва и то хорошему глазу заметного в самой лазури неба, резко под углом к снежным вершинам высящегося над вами. Или: "В полдневный жар, в долине Дагестана" и т. д. Прекраснее, типичнее нельзя очертить несколькими словами этой природы!.. Эта серая сплошная масса камня, припекаемая жгучим солнцем, на впечатлительного человека действительно может произвести только уныние, тоску; здесь, придавленный этими чувствами, невольно обратится он к воспоминаниям о далеких родных местах и лицах, его потянет неотразимой силой в свою, родную сферу, и с болью сердечной он сознается в невозможности вырваться...

Подходя к аулу, мы стали встречать офицеров и солдат, спешивших скорее узнать что-нибудь. Их нетерпеливое любопытство было вполне понятно: в течение 7--8 месяцев батальон подвергался, так сказать, одиночному заключению, и хотя всякий раз при возвращении оказий, ожидания каких-нибудь особенных известий, иных писем, денег и прочего оставались бесплодными ожиданиями, все-таки опять в день прихода оказий все уже с утра волновались теми же ожиданиями и не могли утерпеть, чтобы не побежать за версту-другую навстречу.

Вместе с офицером, начальствовавшим оказией, и я тотчас отправился к батальонному командиру являться. После обычного: "Господин подполковник, честь имею" и прочее командир Илья Алексеевич Соймонов, Царство ему Небесное, встретил меня начальнически любезно, усадил и стал расспрашивать: "Ну-с, что же Павел Николаевич-с (полковой командир) здоров-с, ничего особенного не приказал-с? А в Шуре ничего не слыхали, когда выступать войска будут? Князю (М. З. Аргутинскому) вы представились?" и т. д. Затем: "Извольте сейчас вступить в должность-с и отдайте в приказ по батальону-с; писаря бестию держите в руках-с -- пьянствует; сакля вам готова та же, где квартировал прежний адъютант; расположитесь, отдохните, после подробнее потолкуем-с".