Прозрение - 2

Прозрение пришло ко мне спустя год. Я знаю, как! Я могу моделировать поведение живых объектов на основе законов кибернетики! Получен долгожданный результат творческого труда! Достижение! То, что даёт новые силы, ни с чем не сравнимое чувство радости и морального удовлетворения. Да, можно сказать, и счастья. Впервые подобную радость я ощутила ещё в детстве, когда мне удалось раскрыть секрет домашней игры. Она, как уверяла бабушка, много лет передавалась из поколения в поколение. Бабушка и мама знали секрет и удивляли нас, детей. Мы загадывали слово, сообщали его бабушке, та перечисляла разные слова, среди которых было и загаданное. В определённый момент мама говорила: «Стоп!» и произносила загаданное слово. При этом она могла находиться даже в другой комнате. Как она могла узнать загаданное слово? Меня вдруг осенило! Секрет в тех словах, которые бабушка произносила перед загаданным словом! Ими оказывались то стол, то лошадь, то корова, то стул, то ещё что-то. Что же у них общего? Четыре ножки! Бабушка произносила слово с четырьмя ножками, а за ним — загаданное! Его-то мама и отгадывала. Так просто! А какая радость прозрения! Тогда я впервые столкнулась с великой тайной безраздельной сосредоточенности, создающей и истинного мудреца, и безумца — с трагедией и счастьем одержимых. Тогда и проснулся во мне будущий исследователь.

В научных сборниках появились мои новые статьи. Специалисты, прибывшие с Дальнего Востока ознакомиться с работами, удивились: «Автор — женщина?» Получила похвалу от философа:

— Молодец! Дом построен на прочном фундаменте!

Подарок — фолиант с надписью: «Сцеволе!»

— Почему «Сцеволе»? — интересуюсь я.

— Несгибаемой, — поясняет он и тут же добавляет: — Подробности в истории Древнего Рима.

Пришлось пополнить свои знания и по этому вопросу. Сцевола — прозвище Левша, а почему римский патриций получил его, есть легенда. «Конец VI века до н. э. Этрусский царь Порсена готовит нападение на Рим. Из Рима в лагерь противника направлен патриций Гай Муций. Он долго отговаривает Порсену от намерения. Тот непреклонен: «Рим должен пасть!» Исчерпав все доводы, Муций протянул правую руку в огонь, разведённый на алтаре, и держал её там, пока она не обуглилась. Несгибаемость Муция так поразила этрусского царя, что тот отпустил патриция, а с Римом заключил мир. Гай Муций стал легендарным Сцеволой».

Философ, довольный результатом, отправился в санаторий, а наша совместная работа повлекла за собой несколько неожиданное последствие.

Летний вечер. Муж приходит с работы уставший и сердитый.

— Сама кашу заварила, сама и расхлебывай, — заявляет он с порога.

— Какую кашу? — спрашиваю я, скорее заинтересованная, чем встревоженная.

— Тебе лучше знать.

— Не понимаю. Что случилось?

— Приходила ко мне на работу скандальная женщина. Её муж отдыхает в санатории. Дома в рабочем столе мужа она нашла тетрадь, а в ней рукопись любовного романа.

— Ну и что? — подчеркиваю я равнодушие к событию.

В таких случаях обычно пожимают плечами, пожимаю плечами и я.

— А то, что имя героини — Макдей.

«Весьма любопытно! Похоже, что приходила жена философа», — отмечаю я про себя, ибо первый слог имени героини — начало его фамилии, второй — начало моей. Спокойно спрашиваю:

— Я-то тут при чём?

— При том. Искать ответ на вопрос, кто героиня романа, женщина сначала отправилась на работу своего мужа. Там-то ей и разъяснили, с кем тот жарко спорил в вестибюле, оставался после работы. Оказалось, что с тобой. Вот и разберись, ты ли эта героиня — красавица с родинкой на груди.

Пытаюсь сменить тему:

— Ну, во-первых, я вовсе не красавица.

— Но довольно симпатичная, — смягчает тон муж.

— А, во-вторых, родинки на груди у меня нет. Персонаж выдуман! — заключаю я. — Не бери ерунду в голову. Пошли ужинать, — успокаиваю я мужа, а сама мысленно оцениваю ситуацию.

Легенда «Пигмалион», да и только! Как поступить? Можно ничего не предпринимать до возвращения философа из санатория, и с точки зрения здравого смысла — самый подходящий вариант; а можно пойти к его жене, объясниться. Решаю подумать об этом завтра. А завтра, в субботу, я проснулась с ясным планом. Возбуждение, вызванное вечерним событием, улеглось. Будь я постарше, отнеслась бы к визиту скандальной (по оценке моего мужа) женщины несколько иначе. Не обратила бы на него внимания и отправилась бы на пляж. Но тогда по молодости я ещё не научилась взвешивать обстоятельства и была уверена в необходимости объяснений с женой философа.

Описывать, как я разыскивала адрес, нужный мне дом, считаю излишним. Сущность начинается с того момента, когда я позвонила в нужную мне квартиру. На мой звонок дверь открыла ухоженная женщина. Роскошный антураж. Некоторое время мы молча уставились друг на друга. Любопытство неистребимо! Секунды две длилось молчание, но показалось длинным, как зимняя ночь. Передо мной стояла располневшая женщина с недовольным выражением лица. Я невольно задалась вопросом: «Где же былая красота?». Затем несколько оправилась, торопливо улыбнулась, давая понять, что не враг стоит, поздоровалась, представилась и начала объяснение прямо у порога:

— Выслушайте меня, пожалуйста. У меня с вашим мужем только умственные отношения, — нелепо звучали мои слова, но ничего лучшего я не смогла придумать.

Мои доводы женщина слушать не желала, и они разбились о каменную стену её миропонимания.

— Красавица! С родинкой на груди, — обиженно процедила она, явно считая меня красавицей в кавычках.

— Да нет у меня никакой родинки! Это же фантазия! Поймите…

Она прервала меня голосом холодного презрения и усталого разочарования:

— Вернётся муж, я ему устрою фантазию!

— Разве же вы не понимаете?..

— Куда уж мне понять! — передо мной захлопнулась дверь.

Женщина уже не могла себя сдерживать. Просто не могла себя сдерживать. Взгляд, подобный пощёчине, и срыв в хлопнувшую дверь… «Уф-ф-ф!» — перевела я дух, тоскуя от бессмысленности своего визита. Вздыхать — единственное, что оставалось в моей ситуации. Ничего хорошего не вышло. Для семейного скандала женщине надо сохранить воинственный настрой. Может, это и не так, но мне так хотелось думать!

«С таким мужем следует постоянно быть готовой ко всяким неожиданностям, но семье он никогда не изменит, и это факт», — заключила я и пошла прочь. Мне стало жаль и философа, и его жену. Оба они не приняли друг друга такими, как они есть; не поняты и одиноки. За его мыслями ей не угнаться, но она и не стремилась к этому. А он не оценил по достоинству доставшуюся ему природную красоту, и та со временем увяла, не принеся счастья.

Не знаю, как встретила жена отдохнувшего философа. Мы с ним больше не общались. По его просьбе. Без объяснений. Что касается наших отношений, то философ пробудил во мне творческий потенциал (за что я ему благодарна), а сам, как оказалось, считая меня своим творением, сочинил фантастический любовный роман с героиней, имя которой соединило обе наши фамилии без моего на то согласия. Но я не держу на него обиды. «Лучшее средство от обиды — прощение», — советовал философ Сенека ещё во времена Древнего Рима. И это верно! Сожалею я лишь о том (отчасти из любопытства, а более из любви ко всему таинственному), что мне не удалось ознакомиться с романом, сочинённым философом. Что же он там накрутил? У него такое богатое воображение, что придумать что-нибудь, тем более невероятное, пожалуй, не составило особого труда. Фантазёр!