Жизнь в Минусинске - 7

 Один из выдающихся примеров этого рода мы встретим в лице Д. А. Клеменца, о котором речь впереди, а о другом любопытном работнике музея скажу теперь же.

 Это именно бывший технолог, Гр. Петрович Андреев, о котором я упоминал несколько раз, при чем говорил о его необыкновенной молчаливости, точности и аккуратности. В Красноярске качества эти проявлялись в изготовлении паспортов, а в Минусинске, благодаря Мартьянову, были с громадным успехом утилизированы для науки. Андреев проявлял большую склонность к изучению природы вообще и в особенности к ботанике. С редким усердием в разное время и при всяком случае собирал он растения, тщательно их засушивал, расправлял, определял и составлял гербарии. Но, будучи человеком без всяких средств, живя исключительно на 6 руб. ежемесячного пособия, из которого умудрялся даже одеваться, Андреев, конечно, немог совершать дальних экскурсий, тем более, что, по нездоровью, ему было трудно ходить пешком. Поэтому он ограничивался собиранием флоры только в бедных природою ближайших окрестностях самого города. А для Мартьянова было, конечно, интересно произвести ботанические изыскания по всему округу. И, вот, в одно прекрасное время для Григория Петровича, на добытые каким-то путем Мартьяновым средства, были куплены кляча и тележка. Андреев был в восторге от такого сюрприза и с необыкновенным рвением принялся за исследование флоры в пределах досягаемости, если можно так выразиться. В конце-концов он составил в нескольких экземплярах богатейший гербарий флоры Минусинского округа. Часть их Андреев пожертвовал музею, а два дублета хотел отправить в какое-нибудь Российское научное учреждение, которому стоило бы уплатить лишь за пересылку. И что же? Охотников не нашлось!.. Куда ни обращался Андреев, никто не пожелал бесплатно воспользоваться его богатым научным даром! И так, вероятно, дублеты погибли бы, если бы на выручку не явился американец в лице известного Джорджа Кеннана, о котором будет говориться далее. Познакомившись с Андреевым и увидев у него собрание минусинской флоры, знаменитый публицист был поражен, узнав, что Григорий Петрович не знает, что делать со своим гербарием, немедленно купил два экземпляра гербариев и отправил их в Америку. H. М. Мартьянов крайне был опечален индиферентизмом русских научных учреждений.

 Чтобы не возвращаться больше к Мартьянову, скажу, что дружеские отношения мои с ним сохранились не только в течение всего времени пребывания в Минусинске, но и по возвращении в Россию. Между прочим, он нежданно негаданно посетил меня в Харькове. Это было в 1907 г., когда, по совету врачей, он отправился из Минусинска в Крым, именно в Севастополь, и по пути остановился в Харькове. В течение всего времени пребывания его здесь мы виделись ежедневно. Совершенно больной, он пользовался каждой секундой облегчения, чтобы говорить о науке, труде, культуре, и не переставал заботиться о своем музее. Лишь в редкие моменты тяжелых приступов болезни Николай Михайлович падал духом и тогда я, насколько мог, утешал его, советовал "не киснуть". Из Севастополя я получил от него следующие два, уже последние, письма:

 1) -- "Дорогой Иван Петрович! Сейчас получил ваше письмо. Спасибо вам, милый Иван Петрович, за ваши бодрящие строки. В Харьков приеду на скором поезде 15-го апреля и думаю остановиться в гостинице старый "Бель-Вю", если, конечно, найду подходящие номера. Если Затворницкий хворает, то нельзя ли попросить Масловского. Соболев писал мне. О своем приезде в Харьков я извещу своевременно. При свидании увидите, имею ли я основания "киснуть",-- хотелось бы держаться молодцом. До скорого свидания, дорогой мой! P. S. Валерии Николаевне низкий поклон".

 2) "Христос Воскресе! С праздником, добрейший Иван Петрович!

 Желаю вам здоровья и всех благ. Искренно благодарю вас за вашу готовность хлопотать по моим личным делам, о чем писал мне А. Н. Макаревский. Мое здоровье значительно ухудшилось со времени, когда я виделся с вами. Думаю опять приехать в Харьков за советом врачей. Если в состоянии буду ехать, то приеду 15-го апреля. Моя просьба к вам заключается теперь в том, чтобы вы повидались в Влад. Алек. Затворницким и спросили его, будет ли он в это время в Харькове и согласен ли он на то, чтобы на консилиум пригласить д-ра Масловского. Если согласен, то лично или при посредстве Вас. Яковл. Данилевского попросите д-ра Масловского не отказать быть на консилиуме. Если окажется, что ехать в Харьков в это время не буду в состоянии, то предупрежу вас телеграммой и затем вышлю на ваше имя деньги для передачи г-ну Соболеву, который со своим братом согласен ехать в Минусинск. Мне тяжело писать. У меня теперь невыносимая боль спины, груди и под ложечкой. Несмотря на наступившие теплые дни, мне не лучше. Отчеты по музею, сейчас только мной полученные, выслал вам под бандеролью. Имейте в виду, что еще никому полученные отчеты не высланы. До свидания, дорогой мой".

 Приехал из Севастополя Мартьянов совсем больной, так что врачи не решались даже отпустить его в Минусинск. Но Николай Михайлович всеми силами души стремился в близкий его сердцу город, который он прославил на весь мир, и в конце-концов его повезли туда. Но в этом году от жены его я получил известие о смерти Николая Михайловича.

 Возвратившись в Россию, я поместил две статьи о Мартьянове и Минусинском музее: в "Северном Вестнике" и "Вестнике Европы" и, кроме того, читал лекции на эту тему.