В Красноярске - 16

 В декабре 1880 г. мы уже осуществили свое решение. Валерия Николаевна наняла полуподвальный этаж в доме, кажется, Субботина, на главной, Московской улице, где, кроме нас, поселились еще: юная девушка, Виктория Гуковская и Майданская с своим гражданским супругом, Штокфишем. Последние совершенно не имели никаких средств, и Валерия Николаевна считала своим нравственным долгом дать им приют. Прошедшее наших сожителей достойно быть отмеченным. Витя Гуковская была арестована в Одессе, в 1878 году, 14 лет от роду. При демонстрации во время суда над Ковальским, приговоренным к смертной казни, потрясенная этим событием, Витя, одевшись в мужской костюм, бегала по улицам и горячо, как могла, протестовала против казни. Ее арестовали, но несколько самоотверженных молодых людей силой вырвали юную девушку из рук арестовавших, увели ее и, чтобы спасти от вторичного ареста, вздумали окрасить ее чудные, толстые золотистые косы в другой цвет. Благодаря вечерней поре и спешности, с которой производилась эта операция, цвет волос получился зеленый! Это, говорят, и послужило причиной вторичного ареста Вити, которую затем судили по процессу 28 ("Лизогубовцев") и, не взирая на несовершеннолетие, присудили к ссылке в Сибирь. Необычайная суровость роковым образом отразилась на детском почти организме и повлекла за собою преждевременную гибель девочки, о чем будет сказано ниже.

 Что касается Майданской, то это была старуха-мать казненного в Одессе по делу о покушении на Гориновича, Льва Майданского. Лишив сына, ее выслали административным порядком в Сибирь, и за нею последовал ее гражданский супруг, николаевский, кажется, солдат, Штокфиш, не только не имевший никакого отношения к политике, но и неграмотный.

 Не имея ровно никаких средств к жизни, старики старались усиленным трудом быть полезными нам.

 Как я уже говорил, Валерия Николаевна целый день была занята и не имела никакой возможности, да и охоты, заниматься жалким нашим хозяйством; я весь день занимался литературным трудом; Витя, не говоря уже о юности, всегда находилась в настолько подавленном настроении, что не могло быть и речи о ее домоводстве. Оставались, таким образом, Майданская и Штокфиш, и они, действительно, играли решающую роль в нашей обыденной жизни, проявляя прямо гениальные способности в хозяйственном отношении.