В Красноярске - 13

 Переходя к обыденной жизни ссыльных в Красноярске, прежде всего начну с своей квартиры. В верхнем этаже дома Замятина, о котором я упоминал, жили: Владимир Викторорович Лесевич, его жена, Лидия Парменовна, малютка-дочь, Юлия, или Юлуся, как мы ее называли, и квартирант Лесевичей -- Яков Николаевич Шульгин; в нижнем -- Сергей Николаевич Южаков, его жена, Зинаида Михайловна, грудной ребенок, Коля, и, в качестве квартиранта, я. Главными персонажами нашей квартиры были, конечно, Сергей Николаевич и Владимир Викторович. На них я и считаю нужным остановиться, начав с Южакова.

 Сын генерала-от-кавалерии, Сергей Николаевич не имел решительно ничего генеральского. Это был демократ с ног до головы, не только по внутреннему содержанию, но и по внешнему виду. Необыкновенно талантливый, широко образованный, он, при европейских условиях, вероятно, сделался бы выдающимся профессором, а русская жизнь приуготовила ему иной путь. Трудно сказать, за что Сергея Николаевича выслали в Восточную Сибирь, но нужно думать, что причиною этому было, с одной стороны, сотрудничество в "Одесском Вестнике", или, вернее, пребывание в составе редакции, а с другой,-- сестра Елизавета Николаевна, участвовавшая в нелегальных организациях и сосланная по суду на поселение в Сибирь, где, как ниже будет сказано, ожидала ее самая трагическая гибель. Когда я в 1877 или 1878 г. впервые познакомился с Южаковым, он, как я уже писал,-- был товарищем редактора "Одесского Вестника", известного земского деятеля П. А. Зеленого, не принадлежал ни к какой партии и был очень далек от кружков, в которых вращалась его сестра. Последняя, с которой я познакомился ранее, чем с Сергеем Николаевичем, говорила о своем брате, что и в бытность его в Новороссийском университете он ближе других стоял к организации студентов, преданных науке и преследовавших чисто культурные цели. Словом, Южаков еще с университетской скамьи, 19-ти летним юношей, вступивший на литературное поприще, был чистой воды писатель и ученый, в теории исповедывавший социалистические взгляды и совершенно неприкосновенный к активной борьбе. Но он безусловно благожелательно относился к движению 70-х годов, был в хороших отношениях со многими участниками его, при чем в самом составе редакции "Одесского Вестника" были лица, близко стоявшие к этому движению, и в том числе его сестра, Елизавета Николаевна, студентка Цюрихского университета, работавшая, кажется, в иностранном отделе.

 Вот это-то обстоятельство чуть было не погубило и "Одесского Вестника", и его редактора Зеленого, и, как сказано выше, вероятно, повлекло за собой ссылку Южакова. Уехав раннею весной 1879 г. из Одессы заграницу, я уже не был свидетелем одесского разгрома и знаю о нем лишь по рассказам и судебным процессам. Этот разгром начался в том же 1879 г. после назначения одесским генерал губернатором графа Тотлебена. Говорили, впрочем, что Тотлебен был пешкою в руках своего правителя канцелярии, некоего Панютина. Но так ли это или иначе, во всяком случае в генерал губернаторство Тотлебена для одесской интеллигенции настали тяжелые дни, о чем я упоминал раньше, когда говорил о причине высылки Герцо-Виноградского. Для Южакова они осложнены были еще тем обстоятельством, что в июне 1879 г. его сестра, Елизавета Николаевна,-- названная в обвинительном акте "бывшая цюрихская студентка и ревностная последовательница Нечаева",-- была привлечена к делу "о дерзком ограблении Херсонского казначейства", когда на революционные цели было похищено 1.599.638 рублей, скоро, впрочем, отобранных.

 Чтобы не возвращаться более к Елизавете Николаевне, здесь же сообщу о трагической судьбе ее. Сосланная на поселение в Сибирь, именно в с. Радуй, Балаганского уезда, Иркутской губ., эта генеральская дочь, образованная курсистка Цюрихского университета, сошлась с рабочим Бачиным, который во всех отношениях был ниже своей жены. Это обстоятельство, как и следовало ожидать, повлекло за собою бедствие. Не взирая на отсутствие каких бы то ни было поводов, у Бачина не могла не развиться не только ревность, но даже, пожалуй, и ненависть. Дело в том, что он раньше принадлежал к организации, лозунгом которой было, между прочим, изолировать рабочих от интеллигенции. Эта организация была "Союз северных рабочих". Сознавая всю разницу своего и жены социального положения и умственного развития, муж во всех выше его стоящих людях видел конкурентов, которым легко завоевать симпатии Елизаветы Николаевны. А среди ссыльных было много интеллигентных и широко образованных лиц, так что всегда была пища для ревности и принципиально недружелюбного обращения. Искра возникшая в Балаганском округе, превратилась в пламя, когда Бачиных, после неудавшегося побега, сослали в Якутскую область. Повидимому, здесь у Бачина образовалась уже idée fixe. Чтоб сгладить разницу между ним и женою, он превратил последнюю в чернорабочую. Она, кроме того, что исполняла всю домашнюю работу, должна была раздувать мех в кузнице своего мужа. Но, увы, образование, интеллект давали себя знать, и приезжавшие или проезжавшие ссыльные,-- хотя это было и редко,-- охотнее беседовали с Елизаветой Николаевной, чем с се мужем, и тем опять пробуждали чувство уязвленного самолюбия, а главное -- ревности. И, вот, в 1883 г., после ухода посетившего Елизавету Николаевну ссыльного студента, Говорухина, Бачин зверским образом задушил жену, а потом, арестованный, отравился в Якутской тюрьме. После них осталась маленькая сиротка-дочь.

 Кроме Южаковой был арестован В. X. Кравцов, служивший секретарем редакции "Одесского Вестника". Против редакции этой газеты, таким образом, накопилось много обвинений, вследствие чего однажды редактор был вызван к генерал-губернатору, который в очень грубой форме пригрозил П. А. Зеленому, ни в чем неповинному, высылкой и закрытием газеты. Угрозы эти не были приведены в исполнение, но значительный процент сотрудников, а в том числе и Южаков, попали в Сибирь.