В Красноярске - 9

 Нечего говорить, что освобожденные из ссылки делали у нас длительную передышку. Между прочим в Красноярске в 1880 г. встретил я Батя, товарища по Киевскому университету, и других киевлян.

 Раннею весною 1878 г. они были высланы из Киева за "бунт" в Киевском университете в "весьма отдаленные места", не имея ни средств, ни теплой одежды. Зная при каких условиях это произошло, я думал, что увижу одни скелеты, вымерзшие, так сказать, в полярных странах и истощенные. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что студенты лишь на обратном пути узнали, что обитали в самых холодных пунктах земного шара Не взирая на все лишения, на свои подбитые ветром одежды, они были здоровы и жизнерадостны. Такова приспособляемость русской молодежи в момент духовного под'ема! Но, по возвращении в Россию, настроение Батя совершенно изменилось под влиянием реакции. "Я был поражен переменой, происшедшей в нем",-- пишет А. Бах в своих о нем воспоминаниях ("Былое", кн. I, 1907 г.). "Из молодого, жизнерадостного юноши,-- когда нас высылали из Киева, ему было всего 18 лет,-- он превратился в совершенного старика не столько лицом, сколько душою. Печать безнадежного уныния лежала на всей его фигуре, и первое время мне прямо больно было смотреть на него". Следует заметить, что, помимо "бунта" в Киевском университете, Бать был еще оговорен семинаристом Богословским, охарактеризовавшим юного студента, почти мальчика, как "революционера". По дороге в Сибирь, именно в Красноярской тюрьме, свирепый начальник восточно-сибирского тракта, полковник Загарин, из-за мелочной обиды, велел заковать в кандалы некоторых политических ссыльных, а в том числе и Батя. Это обстоятельство и было причиною, что они попали в отдаленнейшие места Восточной Сибири. И все вынес Бать с редкою стойкостью, но не устоял против тлетворной реакции, наступившей в 80-х годах.

 Он не верил в возможность побороть ее наличными силами и говорил Баху в Казани: "Пока солнышко взойдет, роса очи выест". Однако, у него хватило энергии на достижение другой цели: окончить университет и сделаться земским врачем. На пути к этой цели лежали почти неодолимые препятствия. "Революционер", бывший ссыльный и к тому же еврей, был в положении человека, лишенного всех прав состояния. И, боже, что пришлось испытать Батю, покуда он, окончив университет, сделался, наконец, земским врачем. Все испытанное и пережитое подорвало организм его, и Бать не прожил и десяти лет после достижения своей заветной мечты. Но, несмотря на краткость своего служения на земском поприще, деятельность его была такова, что в Новгороде даже "губернатор,-- как пишет А. Бах,-- счел своим долгом пойти на похороны еврея Батя, несмотря на то, что он должен был встретиться на них со всеми радикальными элементами города".