Подведение итогов жизни - 28

 Из показаний А. И. на суде, по делу 1-го марта, вполне выясняется причина изменений взглядов Желябова. "Я долго был в народе,-- говорил А. И.,-- работал мирным путем, но вынужден был оставить эту деятельность по той причине, на которую указал Кибальчич. Оставляя деревню, я понимал, что главный враг партии народолюбцев-социалистов -- власти".

 А Кибальчич, на которого ссылался Желябов, выяснил это очень хорошо.

 Вот в чем, значит, заключались причины резкой эволюции Желябова, и раз он пришел к убеждению, "что главный враг партии народолюбцев-социалистов -- власти", то можно было наперед предсказать, что Желябов ни перед чем не остановится, чтобы очистить препятствие, мешавшее ему достигнуть цели его жизни -- блага народа, как он его понимал. С момента вступления его в ряды "социально-революционной партии" он проявляет просто неестественную энергию, что отметил и обвинитель, Н. В. Муравьев, бывший тогда лишь товарищем прокурора С.-Петербургской Судебной палаты и затем определивший свою карьеру процессом 1-го марта. Не смотря на то, что Желябов был арестован до цареубийства, 27-го февраля, г. Муравьев, "говоря языком закона", нужно думать, совершенно верно охарактеризовал его, как "главного виновника-зачинщика". Вообще обвинитель, при всем своем понятном желании умалить личность Желябова, все же не мог не охарактеризовать его, как выдающегося человека.

 "Конечно,-- между прочим говорил Муравьев,-- мы не последуем за умершим Гольденбергом, который в своем увлечении называл Желябова личностью высоко развитою и гениальною. Мы, согласно желанию Желябова, не будем преувеличивать его значения, дадим ему надлежащее место, но, вместе с тем, отдадим ему и справедливость, сказав, что он был создан для роли вожака -- злодея в этом деле". В другом месте г. Муравьев характеризует поразительную энергию Желябова: "уже липецкий с'езд, летом 1879 года, в числе наиболее влиятельных членов своих видит и Желябова. Прямо со с'езда он отправляется в Харьксв и здесь, в сентябре 1879 г., руководит сходками, происходящими между молодежью, на них читает лекции, произносит речи известного содержания и участвует в составлении планов будущих действий; смысл же, революционное значение этих действий определяются присланным в Харьков из Петербурга динамитом. В ноябре 1879 г. устраивается взрыв полотна близ г. Александровска, и день неудавшегося взрыва -- 18 ноября 1879 года -- застает Желябова не только в рядах первых бойцов цареубийства, но и непосредственным организатором предпринимаемых с этой целью злодейских приготовлений... В 1880 году мы находим Желябова в Петербурге, в качестве агента исполнительного комитета... Желябов называет себя агентом третьей степени, агентом ближайшим к комитету, агентом с большим доверием. Но я полагаю, что со стороны Желябова это не лишняя скромность, и что если существует соединение, присваивающее себе название исполнительного комитета, то в рядах этого соединения почетное место принадлежит подсудимому Желябову, и не напрасно думал Рысаков, что совершение злодеяние 1 марта примет на себя один из членов исполнительного комитета. Понятно, впрочем, что сознаться в принадлежности к исполнительному комитету, значит сказать: "вы имеете пред собою деятеля первого ранга и вашим приговором вы исключаете из революционных рядов крупную силу, одного из самых видных сподвижников партии". Так говорил товарищ прокурора, г. Муравьев.

 3-го апреля 1881 г., в 9 ч. 50 м. утра, в С.-Петербурге, на Семеновском плацу Андрей Иванович Желябов, 30 лет от роду, был повешен.

 Погибла в этот день громадная сила, погибла в расцвете лет, погибла, благодаря ужасающему полицейско-бюрократическому режиму, который насильно толкал людей на преступления. Слезы выступают из глаз, когда читаешь следующее показание Желябова на суде; "Если вы, г.г. судьи, заглянете в отчеты по политическим процессам, то увидите, что русские народолюбцы не всегда действовали метательными снарядами, что в нашей деятельности была юность, розовая, мечтательная, и если она прошла, то не мы тому виною". В период моего знакомства с ним, в 1878 году и в начале 1879 г., А. И. находился именно в периоде "юности розовой и мечтательной", и лишь в этом последнем ужасном году, когда пошли невероятные аресты, ссылки и казни, особенно на юге России, он вступил на тот путь, который привел его к виселице.

 Закончим наше воспоминание небольшим, но очень характерным сведением. У жены Желябова потребовали, чтобы"она изменила свою и сына фамилию, и она, как и сын, после казни А. И., стали носить фамилию Яхненко.