Подведение итогов жизни - 21

 В это время назрела мысль о необходимости объединения либеральных и радикальных элементов. А я уже говорил, что занятие пропагандой и учительство заставили меня убедиться, что без политической свободы, когда возможно будет свободно культивировать деревню, никаких результатов получить там нельзя, потому что невозможно же считать какой-нибудь бунт, разгром нескольких помещичьих усадеб за революцию, за переворот, ведущий к радикальному, в лучшем смысле слова, изменению жизни народа. Нужно полагать, что так думали многие. По крайней мере, молодежь и солидные люди различных направлений решили нанять общую большую квартиру, где бы путем бесед и дебатов можно было об'единиться для достижения политических целей. У студентов в это время образовался конституционный кружок, где большую, если не главную, роль играл талантливый кандидат математических наук, И. П. Ювеналиев, оставленный при университете для подготовки к профессуре по кафедре физики, а затем высланный по излагаемому ниже студенческому делу. Я горячо поддерживал проект об'единения и из`явил согласие поселиться в названной квартире. Ко мне присоединился еще медик Михалевич "черный", называвшийся так в отличие от Михалевича "белого", бывшего врачом в Елизаветграде.

 Ради конспирации, в огромном зале пустынной квартиры поставлен был рояль, причем Иван Карпович Дебагорий-Мокриевич пообещал являться на все собрания и играть, когда появится полиция, которой надо отвечать, что происходит музыкальный вечер.

 С этого времени начались чуть не ежедневные многочисленные и бурные собрания, на которых собирались представители всех направлений. Народу бывало так много, что иногда гасли лампы и приходилось прекращать горячие споры и отворять форточки для притока воздуха. На одном из таких собраний громадным большинством одобрена была идея единения либералов и радикалов, причем меня избрали депутатом для поездки в Петербург и переговоров с тамошними конституционалистами. Я охотно на это согласился и отправился в столицу. По пути я остановился в Москве, именно в тогдашнем очаге революционной молодежи -- Петровско-Разумовской академии. Побывал, кроме того, в Техническом училище, где учились мои товарищи по гимназии -- Гортынский и Савич, брат Левы, Николай Симиренко, о котором выше упоминал. Прибыв в Петербург, я, при посредстве В. В. Лесевича, с которым тогда впервые познакомился, имел возможность вступить в переговоры с нужными, указанными мне людьми и получить от них согласие на единение. Удовлетворенный своей миссией, я, возвратившись в Киев, немедленно созвал собрание. Оно было невероятно многолюдно. Я с трудом пробрался сквозь толпу к столу, служившему кафедрой, влез на него и стал докладывать о результатах моей поездки. Только что я кончил, как попросил слово Валериан Осинский. Он в пух и прах разнес конституционалистов, указав, что "они охраняют лишь свои шкуры", что "нигде и никогда конституция ничего не давала народу". Затем, придерживаясь, вероятно, теории "цель оправдывает средства", оратор вдруг заявил, что, по полученным им сведениям, мои сообщения не совсем точны, что либералы далеко не согласились итти на все указанные им компромиссы, а что я, как сторонник единения, невольно излагаю все так, как мне желательно. После этого неожиданного выпада против меня наступила зловещая тишина. Я растерянно стоял на столе, не зная, как выйти из более чем щекотливого, если даже не опасного положения. Валериан Осинский, выдающийся во всех отношениях человек, пользовался громадным авторитетом, и я мог ждать больших для себя неприятностей. Немного оправившись, я обратился к Осинскому с вопросом,-- "каким же образом вы могли получить сведения о моих совещаниях, когда, во-первых, они велись конспиративно, а во-вторых,-- я только вчера ночью приехал?"

 Не успел Осинский ответить мне на этот вопрос, как нежданно-негаданно нашелся мне защитник, приехавший, как потом выяснилось, одновременно со мною и знавший о результатах петербургского совещания. Это был технолог А. И. Венцковский. Он заявил, что сообщенные мною сведения совершенно верны, и он, Венцковский, не понимает, чем руководствовался Осинский, выступая против меня. Но выступление Венцковского, защитив меня, все же не уничтожило впечатления от речи Осинского. В конце концов вопрос о единении остался открытым. Любопытно, что чуть-ли не в том же году Осинский и Ковалевская участвовали в переговорах с земцами о конституции. Правда, соглашение не состоялось, но не по вопросу о самой конституции, а потому, что названные депутаты не соглашались прекратить террористические акты.