Танк имени Маяковского
Выпустив в Москве "Тост за жизнь", собрав аплодисменты, я вскоре уехал на Урал в гастрольную поездку, и там у меня родилась мысль подарить танк имени Маяковского нашей Советской Армии.
Мое желание было поддержано Комитетом по делам искусств, городским и областным партийными комитетами Магнитогорска и Челябинска. В ответ на мое обращение через местные газеты к металлургам Магнитогорска и танкостроителям Челябинска многие из рабочих брали на себя социалистические обязательства.
Не без волнения прочел я в газете "Магнитогорский металл":
"В июле я уже имею 103 процента плана. Отвечая на просьбу тов. Яхонтова выплавить броневую сталь для танка "Владимир Маяковский", я беру на себя обязательство выдать в июле сверх плана 150 тонн добротной броневой стали. Пусть из стали, которую я сварю, кировцы сделают не один танк "Владимир Маяковский", а несколько грозных танков, которые тяжестью своей раздавят фашистскую гадину".
Это писал сталевар-орденоносец товарищ Калюжный. Моя в некотором роде "личная переписка" через газеты с рабочими Урала приводила меня в боевое состояние, я чувствовал прилив сил, работал с удовольствием, подъемно, неоднократно выступая в цехах: среднелистовом, у сталеплавильщиков первого и третьего мартеновских цехов, в цехе подготовки составов, у каменщиков, ремонтников мартеновских цехов, на центральной электростанции. За месяц пребывания в Магнитогорске я дал восемьдесят концертов, обслужив почти все цехи комбината: доменщиков, прокатчиков, коксовиков, энергетиков, рабочих вспомогательных цехов.
Я вновь ощутил незабываемую грозненскую атмосферу, которую я пережил в юности, тот окрыляющий успех, какой всегда возникает при общении с рабочей аудиторией.
Это было похоже на 1924 год в Грозном и на 1925 год в Ленинграде. Мне было весело и светло при мысли, что все мы коллективно строим танк Маяковского. За труды Маяковского, за его советское, поэтическое слово мы создадим его танк. А его стихи звучали все это время так, что можно сказать: Маяковский тоже активно участвовал в построении этой боевой машины. Слово его звенело в грохоте механизмов, в шуме рабочих цехов, его слушали в замасленных спецовках, с руками, черными от окалины. Поэт трудился вместе со всеми нами, по-прежнему живы были его строчки:
"Радуюсь я —
это
мой труд
вливается
в труд
моей республики".
Записки, полученные мной из зрительного зала, если можно так назвать горячие цехи, говорили о том, как западают в сердца слова Маяковского:
"Владимир Николаевич, — писали мне молодые доменщики-сталевары, — примите наше комсомольское спасибо. Вам трудно было читать под мощное гудение гигантских домен, но мы слушали, напрягая слух. Это замечательная зарядка перед трудной работой доменщика".
"Нам хорошо знакомы стихи "О советском паспорте", а прочитали Вы их — и снова каждый из нас почувствовал гордость за то, что он "гражданин Советского Союза". Это большая честь. Поэт Маяковский был настоящим советским гражданином. Пусть же танк, носящий его имя и построенный на ваши средства, громит фашистов. В этом танке доля и нашего труда, наш металл. А металл Магнитки крепок и надежен".
Да, конечно же, думалось мне, в этом будущем танке имени Маяковского будет огромная доля вашего труда — умения варить и прокатывать сталь, вашей планомерной, упорной работы! Что мог бы я один?
"Единица — вздор,
единица — ноль,
Один —
даже если
очень важный, —
не подымет
простое
пятивершковое бревно,
тем более
дом пятиэтажный".
Так и я — солирующая единица, — что мог бы сделать я один, если бы не встретил общего желания рук многомиллионнопалых нашей партии и нашего народа, миллионов плеч, друг к другу прижатых туго, по выражению Маяковского, — в героическом усилии строить, разить и бить врага всеми силами и всеми средствами.
Слово Маяковского работало безотказно. Не раз его стихи звучали в торжественные минуты передачи переходящих знамен лучшим цехам комбината; всюду его слова встречали радостно и горячо; строчки: "Я знаю силу слов, я знаю слов набат" — приобретали мощные крылья. Правда их подтверждалась: я вновь видел воочию, как велико значение слова, "полководца человечьей силы". Именем Маяковского назвали один из лучших проспектов Магнитогорска и клуб магнитогорских металлургов. Поэт был хорошо известен и горячо всеми любим.
Выступая в цехах с чтением композиций, посвященных войне, со стихами Маяковского, я чувствовал себя членом их рабочей семьи, испытывал огромное моральное удовлетворение. "Я себя советским чувствую заводом", — так хотелось мне сказать, когда я стоял в горячем воздухе, шуме и грохоте цеха и читал.
Танк Маяковского рождался из пламени мартенов, гула дни и ночи работающих цехов и звона его "слышимой поэзии".
Свободное копирование
