Жизнь в наладке... - 53

На высоком берегу Оки, на косогоре, открытом всем ветрам, по проекту Василия Дмитриевича Поленова (1844— 1927) был построен дом. Он сразу предназначался под музей и картинную галерею. Виды с косогора на Оку, озеро старого русла реки, заливные луга. Мебель в большинстве комнат сделана по рисункам самого художника и при его участии. Собрана коллекция бытовой утвари: расписанные им и его сестрой Еленой Дмитриевной тарелки и блюда, изделия знаменитой абрамцевской столярной мастерской. По его рисункам и чертежам построена и Беховская церковь на крутой горе над рекой. После посещения музея-усадьбы Поленово, запомнилось мне надолго его полотно слева от двери "Голова Христа" — более живых глаз не видел, здесь же в комнате и большое полотно с изображением Иерусалимского храма, его крыльца. Коллекцию картин музея собирали четыре поколения семьи. Хозяйственные постройки усадьбы выполнены из окского известняка, Василий Дмитриевич называл его тарусским мрамором. Поленов дважды был в Иерусалиме, написал большое полотно "Христос и грешница", и весь его цикл картин по Евангелию написан при душевном подъёме, а в его картинной галерее эти исторические полотна гармонично сочетаются с его же "Московским двориком", "Золотой осенью", с картинами Васнецова и Репина. В письме к жене Поленов писал из усадьбы: "Такая благодать и умирать не надобно" В период, когда я был там, наблюдался хороший присмотр за музеем, были планы его развития, работала в нём и прямая родня художника, не было запустения.

Восприятие летних пейзажей приокских краёв в Поленово были дополнены мною зимними красотами Приокско-Террасного заповедника. Здесь впечатляют не только мощные красавцы зубры, к которым мы приближались (через проволочную сетку) вплотную, но и грамотные служащие - специалисты, отличный музей фауны и "сказка зимнего леса".

Зимний, заснеженный лес был мне доступен и посещался регулярно. Жил я в Подмосковье, и при подходящей погоде уходил в лес на лыжах на 3— 4 часа. Особым комфортом эти прогулки отличались, когда удавалось (и не раз) уехать на пару недель - недолгое путешествие на электричке в пансионат Госстроя и Госснаба - в "Берёзку". Бассейн, уютный бар, сауна и каждый день с утра до обеда - лес и лыжи, малолюдье и отличная лыжня. Бывала на прогулках и попутчица, а в холле - хорошая преферансная компания. Леса в Подмосковье хороши, на мой взгляд, в любое время года. Весенний грай грачей в старинном парке, ещё не совсем развалившиеся строения усадьбы в Монино- лес, речушка с водяными крысами. На террасе под ласковым солнцем - преферанс, рассказ главного архитектора Риги, прожившего в Латвии жизнь и вынужденного уехать - так и не став своим... Музей авиации с натуральными экспонатами и встреча с мужиком, продемонстрировавшим свой вшитый в тело стимулятор ритма работы сердца. С годами и я получил его, может, более совершенный, через 30 лет после удивлённого сочувствия мужику, причине его гордости.

Осенние, затяжные дожди в Воробьево, где бродили в мокром орешнике и слушали музыку Прокофьева, Скрябина - было нелегко воспринимать её нашей компании, состоящей из рабочей завода "Шарикоподшипник" (симпатии), врача из г. Горького (еврейка), директора "Медтехники" (еврей) и коренастого механизатора, многие годы работавшего по найму в магаданской области. Сближали нас дожди и водка. Рассказы механизатора знакомили с ужасами существования на рудниках, добывающих на севере олово. Нельзя было ему не верить, по своему складу он был немудрящий, основательный. Рабочих на руднике меняли через 6 месяцев, а средний срок их жизни на этой работе 2— 3 года. Вечная мерзлота, а еда - в зависимости от выработки. Сдал - холод и голод быстро ведут к смерти. Бурты трупов в виде гряд. Надписи на каждой гряде о количестве - и всё. Ссыльные и запрет на выезд до 1953 года. Эпизоды побегов. Еда — собаки, добытые на заимке. Рецидивисты-уголовники взяли с собой при побеге в тайгу молодого, бывшего солдата. Взяли его на мясо. От русской ядрёной действительности уйти нелегко.

Был я на Сенежском озере, в Солнечногорске. Лесные рощи и гладь воды помогли обрести покой. Но в нашей комнате гостил крепыш, уже немолодой. Под утро я проснулся от неприятного скрежещущего звука, необычного. Крепыш в кровати брил свою проволочную щетину на лице опасной бритвой, но без мыльной пены, насухо! Он рассказал, что это вынужденная привычка, а кожа лица адаптировалась. Он долго был в фронтовой полосе Корейской войны в качестве негласного русского инструктора... а гадостей там хватало не меньшего уровня, чем в лагерях Магадана.

Озеро живописное, большое. Добывают раков, что оставило меня равнодушным, но приглянулась спокойная, стройная женщина в строгом чёрном платье. Беседовали, и выяснилось, что она мне годится в матери по возрасту, это не испортило отношения, но служило оценкой моей "опытности" и женской привлекательности, определяемой не возрастом, а желанием.