Ностальгические предвоенные годы - 1

Гл. 5. Ностальгические предвоенные годы. 1939-41

 Дошкольное мое детство протекало как у всех живущих на слободской окраине большого города (Харькова) детей – в череде весёлых игр с их азартом, большими радостями и маленькими обидами, детскими ссорами, огорчениями и быстрыми при-мирениями… Любимой игрой была игра «в жмурки». До сих пор помню украинские «считалки» (пишу в «русской» транскрипции) : «котылася торба з вэлыкого горбу, а в тий торби – хлиб та пшеныця, з кым хочэш, з тым и подэлыся» или «эныки-бэныки йилы варэныки, эныки-бэныки – клёц»

 Недалеко протекала река Лопань, на берегу которой был парк, где вечерами играла «живая музыка» (духовой оркестр). На круглой танцплощадке танцевали пары (именно – только пары, иначе тогда не танцевали)... В те времена в танцах предпочтение отдавалось танго и вальсам, реже фокстротам (той же популярной «Риорите»). Ещё разве что изредка играли польку и краковяк... Рядом с танцплощадкой бил фонтан, струи воды которого освещались разноцветными прожекторами. «Мягкая» танцевальная музыка оркестра, журчание воды в фонтане, подсвеченном цветными стёклами прожекторов, негромкий говор и шаркание ног танцующих пар создавали жгуче-таинственную, влекущую к себе атмосферу прекрасного праздника… Несмотря на детский возраст, в летние душные вечера мы убегали в этот парк, романтичная атмосфера которого захватывала и увлекала нас. Тогда на танцплощадках не было того бездумного, шумного веселья с рёвом динамиков, как на нынешних дискотеках. Не было подвыпивших, не говоря уже о наркоманах (о которых даже и не слыхивали тогда). Пьяных «разборок» тоже не помню. «Ощущение» этой прекрасной довоенной харьковской поры сохранилось даже сейчас, хотя, побывав в Харькове в начале 80-х, я был разочарован покрытой ряской Лопанью, заросшим и неухоженным парком, который оказался таким маленьким. Действительно, хорошо было в детстве, «когда деревья были большими» (см. кинофильм с таким названием). Это была поразительная пора, по крайней мере для детей, – для их детского восприятия окружающей действительности…

…Хорошо помню свои впечатления от впервые увиденных кинофильмов. Я застал еще эпоху немого кино. Первыми запомнившимися в 1936 г. фильмами (точнее – фрагментами из них) были «Бэла» (по одноимённой повести М. Ю. Лермонтова), «Пышка» М. Ромма и, конечно, фильмы Ч. Чаплина. Фильм «Бэла» помню в деталях, особенно сцену, когда усатый дядя (Казбич) скакал на коне и вез ПОПЕРЁК лошади украденную девушку… Титры на экране меня не интересовали – и так было ясно, что это был злодей («он был усатый и страшно сверкал глазами»). В этот год я впервые увидел шедший триумфально по всему миру фильм Ч. Чаплина «Огни большого города». Из фильма тогда надолго запомнилась лишь смешная сцена, когда «дядя лез к окну, встал на бочку, она перевернулась, он упал и облился водой». Мне, четырёхлетнему, естественно, очень понравился и запомнился этот эпизод. Спустя много лет, уже взрослым, я неоднократно смотрел этот фильм и с удовольствием снова идентифицировал эту сцену, удостоверившись, что это не моя фантазия, и что даже в 4 года вполне можно кое-то запомнить… Некоторые утверждают, что помнят себя с 2-3-х лет и ранее.

 Единственно, что меня отвлекало в этих фильмах от экрана, – это сидевший в углу тёмного кинозала за пианино человек, который при тусклом свете огарка свечи «стучал» по невидимым клавишам и бурно импровизировал в трагических сценах фильма. Как я потом узнал, дядю звали «тапёр». До войны многие фильмы были ещё «немые» (слова героев и комментарии к действию – титры - подписывались внизу экрана, а роль тапёра в кинозале заключалась в том, чтобы сопровождать на пианино действие музыкой – тихой и приятной – в лирических сценах и быстрой, громкой – когда герои фильма попадали в драматические ситуации. Репертуар у каждого тапёра был свой – в меру достигнутой собственной музыкальной квалификации… Многие будущие большие музыканты и композиторы (например, Д. Шостакович) в своей студенческой молодости подрабатывали таким способом…

…Сюжет «Пышки» М. Ромма я по возрасту, конечно, не уяснил. Запомнилась лишь вопиющая несправедливость, когда героиня до встречи с «вредным дядей-офицером» угощала гостинцами из своей большой корзины всех своих попутчиков, а «потом», когда она ценой своей чести (см. популярный рассказ Мопассана) выручила всех, ей никто даже кусочка не предложил, и она, голодная, заплакала. Мне её было очень жалко…

 В последние предвоенные годы волна незабываемых ярких впечатлений от кинофильмов «накрыла» меня после просмотра таких патриотических и приключенческих, близких мальчишескому восприятию картин, как «Чапаев», «Александр Невский», «Валерий Чкалов», «Дети капитана Гранта», «15-летний капитан», «Остров сокровищ»… Естественно – первые две были вне конкуренции, а в последней запомнилась жуткая сцена предъявления «чёрной метки» Билли Бонсом - зловещим героем великолепного Николая Черкасова - и предсмертного его падения с крутой лестницы… Какое-то еще неосознанное «лирическое восприятие» мира пробудили такие фильмы, как «Истребители» с Марком Бернесом (его исполнение песни «В далёкий край товарищ улетает…»), а также «Учитель» с Тамарой Макаровой и Борисом Чирковым. Уже тогда, помню, меня восьмилетнего, странно взволновала сцена, когда герой Чиркова случайно увидел выходившую из реки полуобнажённую прекрасную героиню Тамары Макаровой… На весьма целомудренную и, скорее, «воспитательно-назидательную» «Мою любовь» с произведшей фурор молодой Лидией Смирновой в главной роли, ходили семьями и по нескольку раз. Дети и взрослые почему-то больше всего умилялись сценой, где маленький мальчик, закрыв глазки, говорил «папа-мама».

 В летнем кинотеатре Лесопарка запомнилось исполнение популярным до войны эстрадным артистом В. Хенкиным рассказа М. Зощенко (кажется – «Случай из личной жизни») о том, как муж пришёл вечером с работы домой, а жена не открывала ему дверь (из-за которой раздавались негромкие мужские голоса и тянуло табачным дымом). После долгого стояния перед дверью в самых жутких подозрениях несчастному супругу, наконец, открыли какие-то выходившие из душной прокуренной комнаты раскрасневшиеся мужчины... А усталая жена объяснила, что из-за ремонта на работе пришлось ей, парторгу, собирать партийное собрание ячейки на дому. Его же не пускали потому, что он был беспартийным… Исполнение роли несчастного мужа артистом было таким заразительно смешным, что некоторые его гримасы, кажется, повторил бы и сейчас… Там же, но позже, в 1944 г. смотрел «Маскарад» с великолепным Н. Мордвиновым (Арбениным), Тамарой Макаровой (Ниной) и зловещим Незнакомцем – наголо бритым С. Герасимовым…

 О впечатлениях и роли кино-, театрального искусства в моей жизни, возможно, я когда-нибудь остановлюсь подробнее. Нараставшая в стране перед войной политическая напряжённость и шпиономания выразились в увеличении выпуска книг и фильмов про «шпионов». Появились военно-патриотические рассказы А. Гайдара, детские детективы типа повести «Дядя Коля-мухолов», кинофильмы вроде «Ошибка инженера Кочина», «Партбилет» (в последней была эффектная сцена, когда разоблачённый женою муж-шпион - артист Абрикосов-старший – «поднял и бросил – или хотел бросить - в неё табуретку»). Запомнился фильм «Мужество», где коварный шпион-басмач во время полёта в одномоторном У-2 на фоне величественных памирских гор душил своей размотанной чалмой нашего лётчика, в роли которого выступал популярнейший тогда Олег Жаков). Недавно, зимой 2013-го, спустя 73 года снова посмотрел в интернете этот фильм и получил удовольствие от встречи со своими детскими впечатлениями…

 В предвоенные годы одно время в прокате были также зарубежные фильмы с участием австрийской звезды экрана киноактрисы Франчески Гааль («Петер» и особенно «Маленькая мама»). Оригинальный сюжет последнего фильма мог бы пересказать и сейчас… До чего же восприимчива детская душа и как долго хранит в памяти наиболее запечатлённые в ней образы. А как мы реагировали на фильмы «про войну»! Когда по сюжету наши герои («красные») вот-вот должны были погибнуть, попав в отчаянное положение (окружённые врагами – «белыми»), вдруг наступало их неожиданное спасение («откуда ни возьмись – подмога! ») – что только творилось в зрительном зале! Не только дети, но часто и взрослые хлопали в ладоши и громко кричали «Ура»! Пацаны, размазывая сопли и слезы, с дикими воплями - «НАШИ ИДУТ!» радостно топали ногами и сиденьями кресел… Это «наши!» теперь никогда не услышишь. Чувства были, хотя и наивны, но более искренни и прямодушны… Сейчас искушенные юные зрители не могут - разучились, а точнее – не научились (просто не в состоянии уже) столь простодушно радоваться и вникать в простые человеческие чувства и эмоции вообще… Часто достаточно спокойно взирают на перипетии событий в совремённых блокбастерах с космическими войнами и пришельцами из других планет, глядя на поединки киборгов и героев какой-нибудь «Матрицы»… При этом пищеварительные рефлексы чаще у них даже преобладают – почти скучающе глядя на экран, сосредоточено жуют свой попкорн… Где уж тут до искренних, хотя, быть может, и примитивных по нынешним временам эмоций..! За пресыщенность зрелищами нынешняя молодёжь, мне кажется, расплачивается потерей остроты восприятия многих тонких движении человеческой души и, в целом, угасающей общей эмоциональностью…