Позорная вакханалия

 24.Позорная вакханалия

В зимние месяцы экипаж оказывался на тихой и малолюдной периферии большого города. Его соседство с Лермонтовским курортом лишь подчеркивало умиротворенность и спокойствие в округе.

Но летом все здесь неузнаваемо менялось. Как проснувшийся могучий вулкан вдруг оживала находящаяся совсем радом конечная остановка двух трамвайных и одного троллейбусного маршрутов, бесконечно выплескивая из своего чрева человеческий поток, устремляющийся вдоль стен экипажа на чудные пляжи Отрады.

Заполнив все близлежащие улицы, переулки и даже проходные дворы, с раннего утра вся Одесса бодро и весело шагала к морю для того, чтобы уже через несколько часов этими же улицами и дворами, но устало и раздраженно двигаться в обратном направлении.

Одним жарким летним утром к морю торопилась стайка веселых подружек. Их вид, говор и немножко пугливая манера поведения выдавали недавнюю принадлежность к той части деревенской молодежи, которая правдами и неправдами бежала в города от поразившего Украину голода. Поравнявшись с экипажем, одна из них, самая, очевидно, бойкая кокетливо удивилась:

- Ой, дивчата, гляньте, який великий колокольчик, та как блестить, шо в глазах темно!

Адресовано это было не столько подружкам, сколько стоявшему рядом с большим ружьем симпатичному матросику. Изнывавший на боевом посту Стасик Комаровский не мог не внести ясность в заблуждения незнакомки.

- Колокольчики, милая дамочка, бывают только у коров, а это -настоящий корабельный колокол, или, по-нашему, рында. Про крейсер «Варяг» слыхали? Так вот эта вещичка прямо оттуда.

Вдохновенная брехня матросика задержала подружек, но не надолго.

- А до моря тут далеко?

- Совсем рядом, минут десять хода. Но если вы хотите найти хорошее местечко, то немного подождите, - дневальный посмотрел на часы, - минут пятнадцать, и я лично вас провожу.

Внезапная готовность красивого парня составить компанию внесла колебания в ряды подружек. Немного поспорив, они нашли компромисс:

- Ладно, Дуська, ты одна его подожди, а мы пойдем пока посмотрим на море. Там встретимся.

Девчата явно не ведали, что говорили - искать кого-то на одесских пляжах в выходной день, среди многих тысяч голых тел, сразу теряющих привычную городскую индивидуальность, дело пустое.

- Значит, тебя Дусей зовут?

- Это так по-простому, а по паспорту я Дульсинея, - с ударением на «и» соврала Дуська,

- Ты, Дульсинея, только не стой долго со мной рядом, с дневальным разговаривать запрещено, лучше погуляй поблизости.

Разделяя ответственность, Дуся отошла к краю тротуара и совсем недвижно простояла до прихода сменщика, разглядывая многочисленных прохожих. Дневальный не спускал с нее глаз.

Освободившись от вахты, он сначала попросил подождать, пока переоденется, но тут же неуверенно, даже как-то робко, предложил:

- А если хочешь, могу показать заодно, как мы живем...

Дитя рабочих общежитий, она с радостью согласилась, не усматривая в этом ничего необычного, а тем более - какого-либо подвоха. Посмотреть, сравнить, потом поделиться с подружками...

Зная, что приводить женщин в курсантские кубрики категорически запрещено, Комаровский рисковал не очень сильно - экипаж в летний период практически пуст, народ разъехался на практики, либо в отпуска, а если кто-то и остался, то в такую погоду валяется на песочке у моря. Избегая, тем не менее, ненужных осложнений и, что еще важнее - лишних глаз, он повел ее кратчайшим путем в свой кубрик. Ей понравилась чистота, порядок, аккуратно заправленные койки.

Сняв с себя форму, с переодеванием он немного замешкался. Вдруг подошел к ней вплотную, нежно обнял, стал пылко клясться в вечной любви с самого первого взгляда. Прижавшись, они целовались долго и страстно, оказавшись вскоре на ближайшей кровати. Нехитрые летние одёжки валялись на полу.

Когда им показалось, что пора идти на пляж, в кубрике неожиданно появился еще один морячок.

- А мне... можно?...

Не дожидаясь ответа, он стал удерживать Дуську на кровати. Стасик отрекомендовал его как своего лучшего друга, отказать которому нельзя, и заверил, что будет ее ждать, чтобы вместе пойти на море.

Экипаж был пуст, но у дверей кубрика быстро выстроилась очередь, вскоре переместившаяся прямо к кровати. Пятнадцатилетние капитаны торопились познать неизведанное. Некоторые занимали очередь повторно.

Скотская вакханалия продолжалась бы бесконечно, если бы дневальный по этажу не запаниковал:

- Полундра, старшина на горизонте! Сюда идет!

Кубрик мгновенно опустел, и только Дуська, используя курсантские полотенца, устраняла следы пылкой юношеской любви. За этим занятием и застал ее старшина роты Жилин.

- Кто Вы, откуда, как здесь оказались?

Дуська невозмутимо приводила себя в порядок, не очень, видимо, опасаясь каких-либо неприятностей. Для нее все они одинаковы - кобели! Что в деревне, что здесь, все равно. Там после танцев парни обязательно одну девчонку изловят, туго завяжут юбку над головой и все по очереди будут ее мять. Потом другую. Дуське тоже доставалось. И все одно - где гармошка или патефон, туда и бегут.

Отвечая на все вопросы, она видела, чувствовала нутром, как пожирает ее и этот грозный начальник. Уверенности значительно прибавилось, когда он взял табуретку и воткнул ее в дверную ручку.

- Ты вот что, перейди-ка на другую кровать, что почище.

Прогулка к пляжу опять задержалась, но в кубрик никто более уже не совался.

И когда старшина, неожиданно вспомнив, что у него остались кое-какие дела, стал одеваться, раздался стук:

- Товарищ Жилин, это я, майор Мотузок, откройте!

Спешно поправив одежду, старшина вынул табуретку. Дуська осталась в постели.

- Полагаю, Вы во всем разобрались? Завтра вместе и доложим начальству. Ах, гостья еще здесь! А Вы что, миленькая, не встаете? Да Вы еще не одеты! Давайте-ка побыстрее, я отвернусь.

- Чего это отворачиваться, а сам-то ко мне не хочешь? Чтоб зря опять не одеваться. А то как я оделась, так товарищ старшина снова велел раздеться. Канитель, да и только.

Жилин всполошился.

- Это я так, для порядку, внешний осмотр, так сказать. Мало ли, какие есть телесные травмы, увечья, чтобы потом никто от ответственности, так сказать, не ушел.

- Как же это внешний осмотр? Это у тех сопляков внешний осмотр только и получался - скакали один за другим, как зайцы, пачкотня одна, а у Вас не-е-т, все как положено, аж дух захватывало!: - не угомонялась Дуська. Снова обратилась к офицеру. - Так значит, не будешь? Потом не пожалей!

- Немедленно одевайся и убирайся ко всем чертям! - Мотузок начал выходить из себя. - Получается, что и Вы, Жилин, приложились? Ай-яй! Скрыть этого, извините, я никак не могу. Готовьтесь к серьезному разговору. А ее выгоните поскорее, да проследите, чтобы в другую роту не проникла. Может, она здесь... специально!

Старшина владел ситуацией значительно глубже и поэтому не разделял точку зрения офицера, но, начиная исправлять допущенный промах, грубо схватил Дуську и, хотя она не сопротивлялась, поволок к выходу, сообщая при этом не столько ей, сколько дежурному офицеру все, что думает о женщинах с таким вот легким поведением. Выпроводив, на всякий случай показал ей кулак.

- Ой, и некультурный же Вы! - заключила Дульсинея и двинулась в сторону моря.

Дусъка, совсем того не преследуя и даже не подозревая, поставила жирный крест на всей идейно-воспитательной работе. На совместном заседании командования и парткома, длившемся всю ночь, родилось строгое, но принципиальное решение: во-первых, не допустить расползания каких-либо слухов о происшедшем; во-вторых, оценить событие как очевидную провокацию; и в-третьих, старшину Жилина поощрить как бдительного партийца, решительно пресекшего безобразие.

Оно и верно: именно на Жилине все и закончилось.

Дежурным офицерам впредь предписывалось днем не спать, а время от времени обходить все кубрики, что со всей ответственностью они и выполняли почти всю последующую неделю.