Memuarist » Members » Anatoly_Beklemishev » Поездка в Москву [1922]

Поездка в Москву [1922]

15.02.1922
Москва, Московская, Россия

А.П. Беклемишев, 1922 г.

53. Поездка в Москву [1922]

Глеб получил командировку в Москву. Он не был в Москве с 1914 года. Взял с собой и Олю. Она никогда не бывала в Москве. Она остановится у своей замужней подруги Зины, а Глеб – у Янушевских. Янушевские переехали в Москву из Ростова в 1920 году и жили у Чистых Прудов. Павел Степанович работал теперь в Госплане.

Поезд шёл мимо Брянских лесов. Железнодорожное сообщение уже относительно наладилось. Около Киевского (бывшего Брянского) вокзала к Беклемишевым подошёл человек и конфиденциально прошептал: дёшево продам бриллианты.

– Бросьте, – ответил Глеб, – мы тутошние.

Янушевских Глеб не видел с 1917 года, а Оля их совсем не знала. Павел Степанович сильно поседел. Лёле был уже 21 год. Она говорила мало, что-то думала про себя, становилась всё больше похожей на мать, те же тёмные близко посаженные глаза, тот же нос. Люда как-то огрубела, как бы намеренно подчёркивая это резкими манерами. Она была уже коммунисткой. Иногда в доме появлялся её жених, коммунист Абрам Сеф, с чёрной ассирийской бородой, которая делала его старше его лет[1].

Володи не было в Москве, он служил в органах Дзержинского в Харькове. Говорили, что он даже был грозой Харькова. Ему было тогда 22 года. Он ушёл с первого курса Института Путей Сообщения в 1917 году, чтобы "углублять революцию". Младшая Янушевская, Марьяна, была в летнем детском саду под Москвой. Игорь перешёл на третий курс Московского Высшего Технического Училища. Семья казалась разделенной на две несовместимые группы: коммунисты-энтузиасты Володя и Люда с женихом Абрамом Сефом и Лёля с Игорем.

Мария Максимилиановна, казалось, служила связывающим звеном между своими, столь разными, детьми. За столом политических разговоров не было. Лёля помогала матери разливать чай. По вечерам по-прежнему у Янушевских бывал "вечный студент" Карагичев. Впрочем, он перестал быть студентом и служил в одном из московских наркоматов. Показывал Беклемишевым Москву Игорь Янушевский.

Посетили Третьяковскую галерею. Кремль можно было видеть только снаружи, в нём ещё находился Ленин, и он был закрыт для посторонних. Ещё не было мавзолея на Красной Площади и не было московского метро. Стояли ещё Красные Ворота и не был ещё снесен Храм Христа Спасителя.

С отъездом Беклемишевых начались события в семье Янушевских. Люда вышла замуж за Абрама Сефа, а Абрам стал быстро подниматься по партийной лестнице. Скоро он стал секретарём партийного комитета одного из районов Москвы. Игорь говорил ему: "Я, конечно, могу тебя понять. Кем бы ты был без коммунистической партии? Ты был портняжьим подмастерьем и, в лучшем случае, стал бы портным, а теперь ты секретарь парткомитета одного из районов, ты – начальство, ты – власть"... Но и на солнце бывают пятна. Было пятно и у Сефа. Давно, в юности, ещё до 1917 года, он был меньшевиком. Это значилось и в его анкете. Это неприятно, но что же поделаешь – грех молодости.

Однажды в дом на Чистых Прудах пришёл незнакомец. Он спросил Ольгу Павловну. Лёля приняла незнакомца в столовой, гостиной у Янушевских не было. Он осмотрелся кругом и, убедившись, что никто их не может услышать, сообщил, что он нелегально прибыл из за границы. Сергей Кригер-Войновский, сын Эдуарда Брониславовича, просил его передать ей, Лёле Янушевской, письмо в собственные руки. В письме Серёжа предлагал Лёле нелегально перейти границу, ехать в Берлин и стать его женой. Перевести её через границу может податель письма. Ему можно доверять. Условились, что незнакомец придёт за ответом через два дня. Лёля рассказала о предложении матери и отцу. Что они думают по этому поводу?

Мария Максимилиановна и Павел Степанович были одного мнения: решать надо ей самой, ей выходить замуж, а не им. Пусть спросит у своего сердца...

Переход границы тоже риск. Но, кто не рискует, тот не выигрывает.

Лёля решила ехать. В то время граница не была ещё "на замке". Лёля, распрощавшись с родителями, уехала в Ленинград и перешла с посланником Серёжи финскую границу, в Финляндии её ждали уже деньги для дальнейшего пу-тешествия в Берлин. Сзади осталась кипящая жизнь первого в мире "пролетарского государства" и её родители. Лёля ещё раз увидела свою мать. Когда у Лёли родился сын, Мария Максимилиановна легально приехала в Берлин повидать дочь и внука. Такие были тогда ещё либеральные времена. Отца Лёле увидеть уже не пришлось. В конце двадцатых годов он был арестован по делу Госплана...[2]

[1] Речь идет о Семене Ефимовиче Фаермарке (?-1937), имевшем парт. псевдоним Сеф. Сведения о нем весьма скудны:

Историк. Участник соц.-дем. движения. Второй секр. Закавказского краевого комитета ВКП(б). Дир. историч. отделения Инст. красной профессуры. – Л.Л. Полевой. Русские евреи. Аналитический справочник

Зато есть информация о совместной «антипартийной деятельности» С.Е. Фаермарка и Л.П. Янушевской:

Во время той поездки [в Тифлис, в сентябре 1935 г. инструктора ЦК ВКП(б) Г.А.] Штернберг завяза-лась интрига вокруг книги Берии "К вопросу об истории большевистских организаций Закавказья" (1935). Вернувшись в Москву, инструктор 10 апреля 1936 года написала заявление в КПК, где утвержда-ла, что супруги Сеф и Янушевская в беседе с ней жаловались, что в действительности эту книгу напи-сал не Берия, а Сеф. <…>В августе – сентябре 1936 года партколлегия КПК по Закавказью разбирала де-ло об "антипартийной болтовне" Сефа и Янушевской и, судя по всему, исключила их из партии.

<…>Горячеву и другому члену Партколлегии по Закавказью Вацену написала письмо и сама Штерн-берг (оно поступило адресату 19 октября): "В ответ на ваше отношение… от 14/IX 1936 г… считаю необходимым сообщить следующее:

Будучи в командировке в Тифлисе в последних числах сентября 1935 года (в связи с вопросом о рекон-струкции Гори и создании там сталинского музея. – Б.С.), я была у т.т. Сефа и Янушевской и в беседе со мной по вопросу о книге тов. Берия "По вопросу об истории большевистских организаций Закавказья" Янушевская в довольно откровенной форме дала понять, что этот доклад т. Берия является резуль-татом работы Сефа. <…>Сеф член ВКП(б), б. эсер, был в ленинградской оппозиции и в 1926 г. выслан из Ленинграда; Янушевская член ВКП(б), также была в ленинградской оппозиции и в свое время выслана. <…>Парторг "Минусазолото", член ВКП(б) с 1919 г. Штернберг". – Борис Соколов. Берия. Судьба всесильного наркома А вот информация об их сыне (а заодно и о родителях):

Роман [(Роальд)] Семенович Сеф родился в 1931 году в Москве. Мать – человек из дворянской семьи, довольно знатной. А отец Семен Ефимович Фаермарк – еврей из Днепропетровска. Для того чтобы скрываться от полиции, он придумал себе партийную кличку Сеф (сложив первые буквы имени, отче-ства и фамилии), а после революции она стала фамилией следующих поколений. Когда Роману было 5 лет (1936 год) отца и мать арестовали. Романа воспитывала бабушка – Мария Максимилиановна. Старший Сеф был директором исторического отделения Института красной профессуры, мать – Людмила Павловна Янушевская, дворянка по происхождению, также из старых партийцев. Оба стали жертвами сталинских репрессий: в 1937-м отца расстреляли, мать 10 лет провела в лагерях. В 19 лет Сеф-младший тоже был арестован, год пробыл в одиночке, потом его отправили в Казахстан, где он провел за колючей проволокой 5 лет. – Из Интернета

[2] Как мы уже упоминали, в 1930-м чекисты разыграли грандиозный спектакль "Дело Промпартии", к которому "приписали" и сотрудников Госплана. А П.С. Янушевский будет проходить по делу Промпартии, в составе озвученной "главным обвиняемым" и одновременно "основным свидетелем" Л.К. Рамзиным низовой "вредительской группы" в НКПС – Мекк, И.Н. Борисов, П.И. Красовский, П.С. Янушевский, М.Е. Правосудович, А.Ф. Величко, Шухов.

Из стенограммы процесса Промпартии: Утреннее заседание 29 ноября. <…>[Государственный обвинитель] Крыленко. У меня к вам следующий дополнительный вопрос. В ваших показаниях, которые вы давали, поясните и подтвердите, знали ли вы Михайлова, Красовского, Янушевского? [Член президи-ума Госплана] Калинников. Янушевского я знал потому, что работал с ним одновременно в Госплане, Красовского встречал на заседаниях Госплана, когда он делал доклады от имени НКПС . С Михайловым встречался в 1921 или 1922 году, когда он был консультантом в Госплане. Крыленко. Вы знали их в порядке персонального знакомства? Калинников. Нет, не персонально. Так, Михайлова я встречал только в Госплане в 1921-22 году. Крыленко. А по вредительской линии? Калинников. Нет, не встречал. Крыленко. Ни одного из трех? Калинников. Янушевского встречал в Госплане, как же – по вредительской линии. Крыленко. Значит, тут был контакт? Калинников. Да, Янушевского я знал. Крыленко. Нет, по вредительской линии? Калинников. Да, он был, и через него я знаю о Красовском. Крыленко. Так что из названных мною трех лиц двух вы знали, как активных вредителей? Калинников. Да. Крыленко. Больше нет вопросов.

05.08.2022 в 09:05