"Херсон" вошёл в Новороссийский порт под новый 1920 год. Он походил на плавучий лазарет. Везде лежали больные сыпным тифом, все, с кем успел познакомиться Глеб за плавание от Одессы до Новороссийска, и офицер с милой и красивой женой, и барышня, беседовавшая с юным офицером и сам юный офицер. Глеб удивлялся, почему он и Белинг не заболели. Доктор Зуев заболел, но уже на берегу. Какое мрачное место Новороссийск, особенно зимой, когда всё обледенело под норд-остом. Утром воют гудки и в серой мгле идут рабочие цементных заводов. Кому нужен сейчас цемент, когда ничего не строят и всё разрушают?
Ростов уже взят большевиками. Бои идут где-то под Тихорецкой. На путях Новороссийска стоят длинные составы. Они никуда не двигаются. В них живут беженцы из Ростова, Киева, Харькова, Москвы, Петрограда. Кого только тут не встретишь? Вот Юлий Кистяковский – член гетманского правительства в Киеве, семья Кригер-Войновского – председателя правления Владикавказской железной дороги и последнего министра путей сообщения в царском правительстве. В одном из составов живут инженеры Киевского Округа Путей Сообщения. В помещении при железнодорожных мастерских, где остановился Глеб, рядом с ним расположился Семёнов, владелец булочных Москвы, вместе со своей милой женой, коренной москвичкой.
Неожиданно Глеб встретил Николая Вакара. Он уезжал за границу с женой, в составе какой-то комиссии командования вооружёнными силами Юга России.
–Ты знаешь, здесь и Володя. Он уезжает в Крым, – говорит Николай.
Глеб пошёл в порт искать Владимира Викторовича Вакара. Вот этот маленький пароходик. Глеб шагает на палубу и открывает первую дверь наудачу.
В маленькой кают-компании он сразу натолкнулся на Владимира с женой Марией Антоновной и тринадцатилетним сыном. Мария Антоновна была, как всегда, спокойна. Но Владимир выглядел сумасшедшим. Он вообще имел чрезвычайно нервную организацию, но сейчас он потерял самого себя. Он, социал-демократ, большевик в прошлом, христианский социалист в настоящем, бежал от большевиков. Владимир уезжал в Керчь. Глеб боялся, не сойдёт ли он с ума.
– Чего ты так волнуешься? – сказал Глеб, – сейчас всё идёт чёрт знает как. Николай Луначарский, брат Анатолия Луначарского, тоже бежит от большевиков. Это, брат, не политическая партия, а бич Божий, вроде Чингиз-хана. Слова Глеба, кажется, не доходили до сознания Владимира. Глеб попрощался с ним. Ах, этот мрачный Новороссийск! Серо, дует ветер, на окраинах хлопают винтовочные выстрелы. Навстречу идёт коллега Глеба по Институту, инженер Пестов.
– Что делаете?
– Ничего не делаю. Что тут можно делать?
– Хотите работать крановщиком на паровом кране? Сбрасывать больные вагоны?
– Идёт.
Два дня Глеб учится работать крановщиком. Затем освободилось место помощника машиниста на маневровом паровозе при ремонтных железнодорожных мастерских. Между дежурствами Глеб идёт по Новороссийску. Новороссийск этого времени описан Евгением Чириковым в повести "Мой роман". Навстречу Глебу идёт Эдуард Брониславович Войновский с женой и сыном Сергеем.
– А где же Митя?
– Митю расстреляли большевики на станции Сосыка.
Свободное копирование
