Проехали Раздельную, приближались к Одессе. "Одесса-мама" была охвачена паникой. Все стремились её покинуть. К счастью для наших путешественников у Белинга оказались полезные знакомства в Управлении Пароходства, и он получил три билета на пароход Добровольного Флота "Херсон", уходящий в Новороссийск. Огромная толпа осаждала "Херсон". Офицер-моряк старался поддержать порядок, размахивая браунингом.
Наконец три киевлянина пробились сквозь толпу, поднялись по трапу и оказались глубоко в трюме. Здесь было много людей, штатских и военных, метавшихся между черноморскими городами. Но ещё больше было белых насекомых. Они совершенно открыто и бесстрашно ползали по полу и койкам. Глеб проснулся среди ночи. Машины работали как-то странно, с какой-то потугой. Их работу сопровождал скребущий звук.
Глеб узнал, что "Херсон" сел на камни и старается с них сняться. Весь его корпус содрогался от напрасных усилий. Глеб опять уснул. Проснувшись утром, он заметил, что машины работают нормально. Оказывается ночью пришёл из Одессы буксир и снял "Херсон" с камней. Глеб поднялся на палубу. На палубе расположились донские казаки, возвращающиеся из Франции, где они входили в состав Русского корпуса. Некоторые казаки находились в разгаре сыпного тифа. Один из них перерезал себе бритвой горло, другой бросился в море. Пароход, наполненный тифозными и вшами, представлял собою какой-то плавучий ад...
А внизу на ступеньках лестницы сидели молодая девушка и молоденький офицер. Они мило разговаривали, как будто вокруг не ползали вши и как будто их не поджидала за углом смерть. На них одновременно было и приятно и жалко смотреть. Почему на их долю выпала эта жуткая эпоха? А ведь в историю эти годы войдут, как эпоха Великих Революций...
В Севастополе "Херсон" стоял три дня. Дама, ехавшая на "Херсоне" и жившая в Севастополе, пригласила к себе Белинга, доктора и Глеба. Было приятно очутиться в чистой семейной квартире и было стыдно своих грязных воротничков, помятых костюмов и главное – отвратительного чувства присутствия на теле насекомых. Потом ходили из кино в кино. В каком-то кабаре выступал Александр Вертинский, Глеб помнил его по гимназии. Голова Вертинского была забинтована белым, в руке он держал трёхцветный флаг и нараспев читал патриотические стихи. За эти три дня Белинг успел съездить в Ялту, где у него были родственники. Затем "Херсон" вышел в море, держа курс на Новороссийск мимо крымских берегов. Глеб вспоминал своё путешествие по Чёрному морю в 1911 году. Те же берега, но как всё изменилось.
Тогда он стоял в начале жизни, которая открывала ему новые картины и вселяла веру в лучшее будущее. Сейчас, всего через восемь лет, он снова проходил тот же путь, но кругом были страдания, смерть и безнадёжность.
Свободное копирование
