В октябре большевики ворвались в Киев. Бои велись в городе. Пули пробивали стёкла и залетали в комнаты, где лежали больные. Отец Оли перенёс их на руках в задние комнаты квартиры.
Большевики из Киева выбиты. Силы понемногу вливаются в истощённые организмы. Глеб первый стал ходить по комнатам, держась за мебель. Он вошёл в комнату Оли. Она лежала стриженная, исхудавшая. Ей можно было дать семнадцать лет. Увидев Глеба, она заплакала. Он был похож на Кощея. В ноябре Глеб стал выходить на улицу. Оля поправлялась медленно. На улице стояла глубокая осень, ржавые листья каштанов, смоченные дождём, шуршали под калошами. Глеб учился ходить, держась за заборы. Город имел мрачный вид, тот особый вид, который приобретает город, у ворот которого стоит неприятель, город, который должен пасть. Вопрос только в том, падёт ли он через день или через две недели.
В это время пришло письмо от Надежды Петровны Балашовой из Кисловодска. Она звала Глеба и Олю приехать к ним. Там, живя в санатории, они скорее поправятся. Оля была ещё очень слаба, и при обсуждении её поездки принимались противоположные решения – то ехать, то не ехать. Относительно Глеба сомнений не было – надо ехать. Всем представлялось будущее в таких чертах: большевики возьмут город, но продержатся в нём три недели, месяц, может быть два. За это время они мобилизуют и вывезут всех, кого захотят. Глеба, как инженера, они, конечно, заберут и таким образом разлучат с Олей. Глебу необходимо ехать.
Он нашёл уже и компанию: в Ростов-на-Дону едут профессор Белинг (у него в Ростове жена Аделаида и дочь) и доктор Зуев. Они уже нашли вагон с легко-раненными офицерами, который стоит на товарной станции и вот-вот отправится в Ростов. Офицеры согласны взять к себе всех трёх, включая Глеба. Глеб каждый день навещает вагон. Это хорошая теплушка с печью и обшитая внутри листами войлока. Каждый день решается и перерешается вопрос о поездке Оли. Большевики видимо готовятся к общей атаке. Первого декабря всё население вагона в сборе. Сегодня вагон должен уйти. Оля плачет и решает остаться.
Наступает ночь. Артиллерия грохочет с левого берега, не умолкая. Полнеба охвачено как бы заревом. А вагон всё стоит. Вот уже утро. Подали паровоз. Состав двинулся и дошёл до Поста Волынского. Здесь паровоз исчез. Все пути забиты брошенными составами. На некоторых платформах самолёты с кругами – добровольческими опознавательными знаками. Ничего не остаётся, как выйти из теплушки и идти пешком. У Глеба за плечами рюкзак, ноги после тифа не хотят сгибаться. Из города доносится пулемётная стрельба – там на улицах умирают люди.
По обе стороны железнодорожных путей тянутся непрерывные чёрные вереницы людей, резко выделяющихся на фоне снега, покидающих город. Иногда среди чёрных пальто видны серые военные шинели. Два офицера, с черепом на рукавах, останавливают их и убеждают вернуться в город, где идёт бой. По рельсам медленно ползёт состав. Белинг и Зуев вскочили на площадку. Глеб со своими непослушными ногами отстал. На следующую площадку его не пустил солдат-доброволец. Глеб взлез на третью площадку и вошёл в вагон. Только теперь он понял, что попал в запасный состав бронепоезда.
В вагоне были бойцы – всё молодёжь, даже не студенты, а гимназисты. С ними девушки, сёстры или невесты, и один старик – доктор и отец одного из бойцов. Около Боярки с поездом поравнялся боевой состав бронепоезда. Молодёжь в вагоне, представлявшая смену, приветствовала своих боевых товарищей. Это были такие же мальчики, только закопченные в дыму. Они рассказывали об артиллерийской дуэли, которою они имели с большевиками у железнодорожного моста. На станции Киев-пассажирский им загромоздили путь вагонами, но они их раскидали.
В Фастове Глеб и его спутники пересели в поезд, шедший на Белую Церковь. В Белой Церкви они провели день и ночь в семье знакомого Глебу дорожного мастера. На следующий день они сели в последний вагон, прицепленный к поезду генерала Бредова.
До станции Цветково предполагалось, что поезд пойдёт на Знаменку и на Ростов. Но затем выяснилось, что за Знаменкой начинается район, где хозяйничает какой-то полубольшевистский атаман. Поезд свернул на одесскую линию через Христиновку. Задний вагон в Цветково отцепили. Доктор Зуев устроился в вагоне Красного креста. Относительно проф. Белинга Глеб обратился к генералу Бредову и получил разрешение поместить Белинга в один из вагонов. Но куда деваться самому Глебу?
Он услышал разговор о том, что нельзя доверять паровозной бригаде. Глеб вызвался, как бывший помощник машиниста и инженер, дежурить на паровозе. Продежурив двенадцать часов, Глеб, смененный офицером, явился в вагон-кухню и заявил, что ему требуется отдых после дежурства. В кухне он и ехал до самой Одессы. Один из кухонных солдат опротивел Глебу, рассказывая другому солдату, как он добивался побед над особами женского пола. Рассказы его были необыкновенно грубы и изобличали рассказчика с самой подлой стороны. Сам он этого видимо не находил, наоборот хвастался своей предприимчивостью.
Была одна ночь, когда состав заночевал по-видимому поблизости от района банды. Всем роздали винтовки. Глеб, который никогда не стрелял из винтовки, попросил показать, как щёлкать затвором, подавая следующий патрон. И его дежурство и вообще ночь прошли спокойно.
Свободное копирование
