7. Приведённые масса и момент инерции
Моё второе задание, полученное на новом месте работы в КБ-82, было намного сложнее. Мне поручили для этой же ракеты класса "земля-воздух" с поворотным крылом определить приведённую массу к штоку рулевой машинки и приведённый к оси вращения поворотного крыла момент инерции. Теперь я понимаю, что эта работа не для весовой бригады, а для разработчиков системы управления ракетой, которые подбирают рулевую машинку определённой мощности для поворота крыла на основе исходных расчетных данных (приведённой массы к штоку и приведённого к оси вращения поворотного крыла момента инерции). Но в той конкретной ситуации рассуждать мне было некогда, надо было просто решать поставленную руководством задачу, нельзя было ударить лицом в грязь, тем более, что я нуждался в получении жилья.
С такой задачей я никогда не сталкивался и не знал, как к ней подойти. В МАИ при решении задач управления нам давали готовые значения приведённого момента инерции самолёта и мы эти цифры просто "вставляли" в нужное место в расчетные формулы. Получив задание, я схватил учебник академика И.И.Артоболевского "Теория машин и механизмов", но самостоятельно разобраться не смог. Я ещё раз убедился, что не зря студентами мы расшифровывали аббревиатуру ТММ, как "Ты Моя Могила".
Делать нечего, выход один: надо проконсультироваться в МАИ у профессора Эдельштейна Б.В., который во время учёбы в институте читал нам лекции по этой сложной науке, вместо всегда занятого академика Артоболевского. Артоболевский успел нам прочесть только одну первую вводную лекцию.
Я оформил командировку и поехал в МАИ на кафедру ТММ. Это было в феврале 1958-го года в разгар зимней экзаменационной сессии. Но я был настолько озадачен проблемой, что забыл о проводимых в это время на кафедре экзаменах.
На подходе к дверям кафедры какая-то девушка меня спросила: "Вы уже готовы?". Очевидно, я тогда ещё молодо выглядел, и она приняла меня за студента. «Да, готов” – ответил я автоматически, открыл дверь и смело вошёл в аудиторию. Сидевший за ближайшим столом профессор Эдельштейн, экзаменовал какого-то студента. Я, нахально, не обращая внимания на происходящий приём экзамена, пробормотав скороговоркой ”здрасьте”, обратился сразу к профессору с просьбой: «Я инженер из КБ-82, мне срочно нужна Ваша консультация!".
"Подождите минутку, я сейчас освобожусь" – вежливо попросил меня Эдельштейн.
Закончив собеседование со студентом, он провёл меня в свой рабочий кабинет, открыл журнал регистрации консультаций представителей конструкторских бюро и производств, записал мои данные (кто, откуда, по какому вопросу?).
Я развернул перед ним чертёж, на котором была изображена кинематическая схема управления поворотным крылом и сформулировал свой вопрос.
Эдельштейн взглянул на схему и сразу предложил следующий порядок решения задачи:
1. Переведите пространственную кинематическую схему в одну плоскость.
2. Постройте планы скоростей.
3. Постройте планы ускорений и т.д. и т.п.
Под конец он спросил: «Вам всё понятно?». Если бы я был студентом и сдавал экзамен, то без сомнения ответил бы: «Да!». Но мне, "озадаченному" инженеру пришлось сказать правду: «Нет!».
Эдельштейн, как бы оправдывая моё непонимание, решил взять вину на себя: «Действительно, я объяснил решение задачи в конспективном, сжатом виде, задача требует разъяснения».
После подробного объяснения каждого шага конспективного плана я действительно всё понял и смог решить эту трудную задачу.
Несколько лет спустя Эдельштейн и его специалисты по кафедре помогли разработать аналогичную методику для более сложной кинематической схемы управления ракетой.
Свободное копирование
