С детства в географию - 16

Глава четвёртая

ГЕОГРАФГИЗ И АСПИРАНТУРА

4.1. Географгиз

        В издательстве, наполненном учениками Н.Н. Баранского и Ю.Г. Саушкина, меня встретили хорошо. Поручили редактировать научный сборник «Вопросы географии», № 39, «Физико-географическое районирование», где публиковалась и моя дипломная работа – не только первая, но и до сего дня самая объемистая научная статья в моей жизни – более трёх авторских листов! Была в этом сборнике и полностью созревшая к тому времени схема районирования Кавказа Н.А. Гвоздецкого и А.Е. Фединой. Я получил неограниченные возможности улучшать не только тексты, но также таблицы и карты. Несмотря на плохую бумагу и отсутствие цвета, я считаю эти сборники полиграфическими шедеврами научной литературы благодаря логичности и наглядности шрифтов и текстовых карт. В 1955 – 1965 г. через меня прошли в качестве авторов почти все что-нибудь значившие в то время советские географы – от академиков до моих однокурсников (за всю мою жизнь около 200 персон).

        В Географгизе у меня были некоторые приключения и скандалы, связанные с работой. В 1956 г. я тщетно противился включению в книгу «Таджикская ССР» фиктивного соавтора, академика И.К. Нарзикулова. Основной автор, Д.А. Чумичёв, впоследствии подарил мне одну из своих книг  с надписью: «Борису Борисовичу –  честному и мужественному». В том же году я отказался редактировать к 40-летию Октябрьской революции серию книжек о союзных республиках, потому что они были написаны одинаково, как заполненные анкеты. Руководство считало такую стандартизацию своим остроумным изобретением, а я – глумлением над географией. В книге М.И. Ростовцева и В.Ю. Тармисто (1957) я убрал слова «Эстонская ССР» везде, кроме переплёта и первых трёх страниц, и заменил их словом «Эстония». Потом то же проделал с Латвией (Э. Вейс, В. Пурин. 1957). После выхода книг в свет это заметили, но оставили без последствий.

        С переплёта книги Е.К. Мархинина «Цепь Плутона» (1965) я убрал все надписи, дабы не портить оформление художника Б.А. Алимова. За этот абстракционизм нас ругал грозный директор издательства «Мысль» А.П. Порываев, а кондитер ресторана «Берлин» («Савой») воспроизвел сей рисунок на торте, заменив только синий цвет на шоколадный. Я вставил в сборники «Вопросы географии» оглавление на эсперанто и несколько лет его держал, пока новый цензор догадался, что это не испанский язык. Но то были невинные штучки по сравнению с тем, что переживали другие редакторы, и у нас, и по всей стране. Иных доводили до инфаркта, до поседения и даже до смерти. Однако до вхождения географии в издательство «Мысль» (1963) обстановка в маленьком Географгизе была тёплой, начальство (П.Н. Бурлака, Б.В. Юсов, И.К. Мячин) – сравнительно человечным и доступным.

        Небольшое число отредактированных мною книг (всего 24 за семь лет штатной работы и три года внештатного сотрудничества) свидетельствует о кропотливости, медленности и тщательности моей работы, и о том, что нас не стесняли нормами и сроками, а многочисленные домашние дни использовались и для личных дел. Я более трёх месяцев готовил рецензию на рукопись П.С. Макеева «Система природных зон и ландшафтов», по существу написал полемическую антимонографию. Советовался с другими географами, в частности с Е.Н. Лукашовой.

        Украинский палеонтолог И.Г. Пидопличко и московский физикогеограф П.С. Макеев были антигляциалистами, они отрицали покровные материковые оледенения, считали веру в них пережитком «библейской теории катастроф». Их аргументы были интересны, но противоречили тому, чему меня учили на Геофаке, и я закончил рецензию неэтичным выводом, что эту книгу печатать не следует. Начальство похвалило меня за прекрасную рецензию и передало её автору, но концовку заменили: в ней от моего же лица следовал вывод, что книгу публиковать надо. И её напечатали.

        Павел Семёнович Макеев жил в крохотной комнате коммунальной квартиры на Шаболовке. В Москве он не котировался, но числился профессором в Ярославском пединституте и ездил туда в поезде читать залповые лекции.

        Серьезно рецензировал я и случайно попавшие к нам опусы детей и взрослых графоманов, отвечал на письма сумасшедших. Одно такое письмо, о происхождении человека от зверя-медведя, я опубликовал на «Проза-ру». Один мальчик с Дальнего Востока написал приключенческий роман, и мне пришлось заниматься им несколько дней. Я ужасно не люблю, не хочу и не могу оценивать чьи бы то ни было сочинения. Это самое мучительное для меня занятие.

        Титанический труд я вложил в сборники «Вопросы географии» и в первое издание книги И.В. Никольского «География транспорта СССР» (1960); она меня пагубно отвлекла от аспирантуры. Легко, весело и с любовью пропускал книгу Ю.Г. Саушкина «Москва» (1964) и с разрешения автора вписал в неё около трети листа своего текста, который сохранялся и в последующих изданиях. (Драгоценный экземпляр с моими пометками красными чернилами я подарил в 2021 г. «главному хранителю памяти о Ю.Г. Саушкине» смоленскому профессору А.П. Катровскому). Зато в творениях И.М. Забелина мне не пришлось менять даже пунктуацию, его любимые троеточия...

        Трудясь в Географгизе, я не забывал о «Формах районирования». В отличие от методологии географических описаний, Н.Н. Баранский суть этой темы не ухватил, но он поддерживал меня интуицией настоящего ученого. Мои работы о районировании понял Д.Л. Арманд. Я сам пришёл к нему со своими сочинениями в апреле 1955 г. Теперь уже трудно вспомнить, сколько раз в течение следующих двадцати лет я обновлял и готовил к печати монографию на эту тему, сколько собрал отзывов и составил планов-проспектов. Десятки книг вышли под моей редакцией, но ни одна книга, в которой я был бы единственным автором, так и не была напечатана в советское время!