2.5. Без Первого сентября
На Геофак МГУ я поступал с трудом и не гладко. Первые препятствия были опять со стороны медицины. Я умолял врачиху и даже пустил слезу, она колебалась, но всё же надо мной сжалилась.
На вступительных экзаменах моя библиотечная подготовка не понадобилась; меня, как и других, заваливали преднамеренно, отсеивали по оценкам за негеографические предметы; зачислили на заочное отделение. Тогда мой отец явился в деканат и показал там своё чистокровное славянское лицо, удостоверенное графой в паспорте. Замдекана Вера Ивановна Веденеева с радостью исправила ошибку, и уже 1 сентября меня перевели на дневное отделение. А многие из тех, кто потом стали моими лучшими друзьями, остались на заочном и, проявляя чудеса в учебе и общественной работе, пять лет просачивались в ряды полноценных студентов, а потом полжизни догоняли ровесников по линии должностей и учёных степеней. Да и мне, если говорить о карьере, суждено было проходить в каждую дверь последним...
Опять в моей жизни не было этого знаменитого Первого сентября – в новом учебном заведении. В 1939 г. я пошёл в школу с опозданием на несколько дней после отдыха в Крыму. Во время войны учебный год в школах начинался 1 октября. Теперь, 1 сентября 1950 г., я, как законопослушный гражданин, решил, что буду гулять ещё месяц, до официального начала занятий для заочников. И пошёл с утра гулять в буквальном смысле – изучать юго-восток Москвы, где был знаменитый автозавод имени Сталина (ныне ЗИЛ). Пришёл домой к ужину, а мать вручает мне письмо из деканата.
В советское время почта работала быстрее, чем в наши дни. Наверно, потому, что она была главным средством связи, а не таким незначительным, как сейчас. В середине ХХ века письмо, опущенное в почтовый ящик в Москве до 12-ти дня, доставлялось московскому адресату в тот же вечер. Письмо, адресованное в Ленинград и опущенное в Москве до полудня, приходило на следующий день до 12-ти дня.
Домашнего телефона в нашей семье в то время не было. Он был у нас недолго перед войной (И 1-77-99), но с началом войны летом 1941 г. телефоны и радиоприёмники у населения отобрали. В последующие годы, чтобы поставить телефон, надо было хлопотать, становиться на очередь, давать взятки, а мне этим заниматься не хотелось. Личный телефон у меня появился только в 1982 г. в результате переезда на другую квартиру.
Итак, на другой день, 2 сентября 1950 г., я пришёл на занятия и уселся где-то в глубине знаменитой 56-й аудитории. И там я узнал, что все остальные горе-заочники вчера на занятия явились, торжество 1 сентября пережили, и никто их из аудитории не гнал. Они стали самыми усердными студентами.
С поступлением на Геофак закончился самый мрачный период моей жизни – с 14 до 19 лет (1945 – 1950). Я окончательно обрёл свой путь, по которому иду и ныне. Были впереди препятствия и удары, торможения и замедления, но не было распутий, развилок, альтернатив, поворотов. Всё двигалось в одном направлении.
Свободное копирование
