Было уже почти четыре часа утра, когда майор позвонил конвоирам. Они повели меня по знакомому маршруту, где в нескольких комнатах заключенные орали от избиения, к ожидавшему «черному ворону». Минут через двадцать я, дрожа от холода, голодный и измученный был в своей камере и, не раздеваясь, (а это стало уже обычным явлением) лег на кровать, закрылся дурно пахнувшим одеялом и сразу забылся сном.
Через полтора часа раздался стук в дверь и громкий голос объявил: Подъем!
Меня повели в умывальню и почти немедленно возвратили в камеру. Получив порцию кипятка и порцию хлеба на день, я стал пить горячую воду, размешивая в ней чайную ложку сахара. Нам также дали дневную порцию. Затем я встал, и несколько часов, пока не устал, ходил по камере. Если бы я прилег, то тюремщик меня бы немедленно поднял на ноги.
Вдруг надзиратель, открыв окошко, вмонтированное в дверь, сказал:
- Лежать на койке в дневное время запрещено! Запрещается также днем на ней сидеть и спать. В случае нарушения - будешь наказан.
- Но ведь я не спал всю ночь, - ответил я надзирателю.
- Таковы тюремные правила. И я не могу поступить иначе.
Сказав эти слова, он закрыл окошко. Мне не оставалось ничего иного, кроме как ходить по камере или сидеть на стуле. Но даже сидя на стуле дремать запрещалось.
После ужина, той же ночью меня опять привезли на допрос, но на этот раз в другую комнату. Я в ней до этого не был. В комнате сидели двое военных, каждый за столом большого размера. Один был в погонах майора, другой - молодой красивый подполковник из военно-воздушных сил. Его фамилия была Григорьев. Оба внимательно наблюдали за мной. В комнате от сигарет было облако табачного дыма, окурки валялись на полу. Я почувствовал приступ тошноты.
- Садись! - приказал майор.
- Я сел.
Он вынул папку, перелистал несколько листов, показал их подполковнику, который в знак одобрения кивнул головой, и сказал:
- 4 апреля 1947 г., во время футбольного матча команды иностранцев Дайрена с китайскими футболистами, проходившего на центральном городском стадионе, ты тепло приветствовал американского консула, господина Пэтча, сидевшего на главной трибуне. Ты подошел к нему, пожал ему руку и у вас в течение нескольких минут шел разговор. О чем вы говорили?
- Мы говорили только о футболе. Он очень интересовался футболом?
- Да.
- Но американцы не играют в такой футбол. Они увлекаются своим, американским футболом.
- Это правда. Но в Дайрене не играют в американский футбол. Он увлекся спортом и пришел посмотреть матч, радуясь победе иностранной команды, и сказал, что матч был очень интересным. Он меня поздравил за два забитых гола.
- Вы пожали друг другу руки, не гак ли?
- Да. Конечно.
- Передавал ли ты ему какую-либо информацию?
- Нет. Только пожал ему руку
- Так почему ваше рукопожатие продолжалось столь долго?
- Это было всего лишь теплое, дружеское рукопожатие.
- И это все?
- Да, конечно.
- Ты лжешь, не хочешь говорить правду!
- Зачем мне вам лгать? Вы мне задали вопрос, и я правдиво на него ответил. Неужели пожатие рук считается преступлением?
- Нет. Но...
Он посмотрел в другую папку, показал ее подполковнику, который кивком головы выразил свое одобрение.
- 6 июня 1948 г., во второй половине дня, в твой дом вошла девушка-немка. Какова была цель ее визита?
- И вы этого хотите знать?
- Да.
- Она принесла приглашение господина Пэтча посетить вечеринку на празднование 172-летие США в его доме.
- Как ее зовут?
- Хейди.
- Хейди, кто?
- Хейди Пансинг.
- А причина, послужившая проведению вечеринки у консула?
- Это было приглашение присутствовать в его доме на вечеринке 4 июля 1948 г. по случаю Дня независимости Соединенных Штатов.
- И ты присутствовал на вечеринке?
- Да. Присутствовал. Вы же знаете об этом, не так ли?
- Откуда ты знаешь, что нам и известно об этом?
- Из донесения вашего стукача, которое находится в папке.
- Кто присутствовал из гостей?
- Для вас это не имеет никакого значения. Вам ведь незнакомы присутствующие гости,
- Мы знаем все. Мы знаем всех, кто контактирует с американским консульством в Дайрене. У нас есть также список гостей, кто был на вечеринке в тот вечер.
- Если у вас есть такой список, зачем тогда вы меня спрашиваете?
- Чтобы установить правду, идиот! Мы желаем узнать всю правду!
Я на него взглянул с улыбкой.
- Какую информацию Пэтч пожелал получить от тебя?
- Абсолютно никакой. Господин Птгч сообщил мне, что иммиграционный отдел США утвердил заявление моей сестры Фриды, проживающей в городе Феникс, штата Аризона, о моей иммиграции в эту страну.
- Ну и дальше? Продолжай.
- Пэтч сказал мне, что я могу начать оформление всех необходимых документов, но заполнение бланков должно проходить в американском консульстве.
- И ты посетил консульство, чтобы оформить визу?
- Да. Я хотел посетить консульство, но оно тщательно охранялось, и за зданием было плотное наблюдение. Меня не впустили в здание. Я безуспешно пытался ворваться и посетить консульство, будучи без гражданства. Это был абсурд не пускать меня внутрь.
Допрашивавший меня следователь, перелистав несколько листов, спросил:
- Эта немка, Хейди. Она опять посетила твой дом незадолго до праздника Рождества. Что ей надо было на этот раз?
- Она принесла приглашение от г-на Пэтча присутствовать 25 декабря 1948 г. на рождественской вечеринке в его доме.
- И ты принял приглашение?
- Да. А почему я не должен был его принять?
- Какую информацию господин Пэтч хотел получить от тебя на этот раз? Какие задания он давал тебе? Нам нужны все данные. Детали, имена, места, воинские части, и т.д.
- Господин Пэтч лишь спросил меня о причинах, по которым я не мог посетить консульство США, чтобы заполнить анкеты на получение иммиграционного вызова. Он был весьма удивлен!
- И что ты ему сообщил?
- Что здание консульства плотно охраняется, и охрана не впустила меня внутрь. Затем я спросил его, возможно ли заполнить анкеты дома на оформление визы?
- И он согласился?
- Нет. Сказал, что это невозможно. Процедура заполнения анкет должна проходить в здании консульства па официальном уровне.
- Ты ставил задачу уехать в США?
- Да. Я всегда, еще со времен детства, хотел уехать в США. Мои родители приехали в Китай из Америки. Отец отправил в Америку к родственникам мою сестру Фриду.
В чем причина, по которой ты выбрал США, а не иную страну?
- Мой родной язык был английским и я получил американское образование, и кроме того, они приехали в Китай из Америки. Я мог уехать в Палестину, но родители пожелали остаться в Дайрене, где у них был свой бизнес. В 1939 г. они отправили меня на учебу в Японию.
- Мог ли ты стать японским гражданином?
- Нет. Мой отец не мог добиться японского гражданства. Хотя я и мои сестры родились в Дайрене, который тогда входил в состав японской империи, получить японское гражданство было невозможно. Японцы никогда не давали иностранцам гражданство Японии.
- А какая была цель твоего возвращения из Японии в Дайрен незадолго до окончания войны?
- Я закончил обучение в колледже Святого Иосифа 1 июля 1945 г. Отец потребовал моего немедленного возвращения в Дайрен, чтобы помочь ему по работе в его отеле. Он говорил, что после войны намеревается продать отель и возвратиться в Америку.
- Удалось ли ему продать отель после войны?
- Нет!
- Почему?
- Да потому, что...
- Что?
- СССР 9 августа 1945 г. объявил войну Японии и его армия сразу заняла всю территорию Северо-Востока Китая, в том числе Порт- Артур и Дайрен. Часта 39-й армии, возглавляемые маршалом Малиновским немедленно заняли отель и выселили нас. В порядке обмена нам дали в Дайрене здание, в котором размещалось германское консульство, но оно не было нашей собственностью. Нам просто было сказано, что мы можем жить в этом здании.
- А какие были причины попыток убежать в Тяньцзин?
- За несколько месяцев до создания 15 мая 1948 г. Государства Израиль, мои друзья и я решили уехать в эту страну, чтобы сражаться за ее независимость. Возможность обычного выезда из Дайрена, где находились советские войска, не было. Я поэтому, прежде всего, решил получить мою американскую визу.
- Ты думаешь, что мы поверим всей этой чепухе, что ты нам рассказал? Ты считаешь всех нас идиотами? - закричал майор и приступе гнева.
Он до сего времени сидел и молчал, слушая внимательно ответы на задаваемые вопросы. Иногда только, он что-то шептал подполковнику.
- Когда ты начал работать на Пэтча? - спросил вдруг майор.
- Я никогда не работал на мистера Пэтча.
- Врешь, сука! Не верю. Ты опять врешь, как всегда. Жидовская морда!!! - закричал он. - У нас здесь есть все доказательства твоей виновности.
Он показал на папки, лежащие на столе.
- В этих папках нет компрометирующих меня материалов. Как и нет доказательств, что я работал агентом на Пэтча. Все что вам известно - это моя работа учителем в дайренской академии Мэринол.
- Ты также занимался шпионажем, работая в Мэринол.
- Какая чушь! Я был всего лишь учителем.
- Знаем, что ты там работал. Мы также знаем кем и как, включая твои невинные встречи с Пэтчем в этой академии.
- Опять то же самое. То были просто обычные встречи в его посещения школы. Как же я мог избежать таких встреч?
- Здесь задаю вопросы я, - сказал майор с гневом в голосе. - И еще, в отношении твоего посещения Пэтча в американском консульстве. Чем ты можешь доказать, что частые встречи с американцем в школе и у него на квартире не были специально и заранее подготовленными контактами для передачи шпионской информации?
- Я еще раз повторяю, что встречи не имели никакого отношения к шпионажу. И, следовательно, все ваши обвинения я абсолютно отрицаю!
- Ишь ты! Все время врешь! Ты думаешь, что мы померим, что это были встречи самого невинного характера? - переходя на крик, спросил майор.
Я промолчал. С таким шпиономаном опасно иметь дело. Увидя, что майор, дико крича, выскочил из-за своего стола и с силой стукнул по нему кулаком, проклиная и одновременно изрыгая поток ругани, включая «жидовская морда», я решил, что он поставил задачу взять меня на испуг, посчитал, что вот-вот подбежит, схватит меня за горло и стукнет пару раз головой о стенку, как он это уже делал несколько раз раньше. Тем временем подполковник продолжал сидеть за своим столом, наблюдая за событиями.
- Ёб твою мать, - заорал майор. - Ты что-нибудь хочешь еще добавить, пока не поздно?
- Нет! Ни-че-го.
- Я дам тебе еще один шанс подумать хорошенько. Иначе хана!
Офицеры встали. Майор звонком вызвал охрану, и «черный ворон», в который раз, увез меня в тюрьму. Я опять оказался в одиночестве в холодной камере.
Свободное копирование
