Мемуары "американского шпиона" - 28

Через неделю, около одиннадцати часом вечера, дверь камеры вновь открылась.

- Как фамилия?

Я назвал.

Тюремщик сверил фамилию с той, что записана в списке, дабы убедиться, что я тот, которого вызывали.

-Давай! Выходи! На допрос.

Меня доставили на «черном вороне» к месту. Несколько других заключенных уже находились в своих клетках в автомашине. По-прибытии нас уводили поодиночке к следователям таким образом, чтобы встретиться с кем-нибудь было невозможно.

Меня привели в ту комнату, где уже допрашивали. Следователь-майор сидел за своим большим столом у окна и что-то писал. Он даже не взглянул на меня.

- Садись! - приказал майор. Отложив ручку, он встал.

- Ну, как, обдумал, что я тебе сказал?

- Да, обдумал.

Майор сел за стол и, взяв несколько листов, записал вопросы, которые собирался мне задать.

Вопрос: «Выл ли ты агентом секретных служб США? » Ответ: «Нет!»

Вопрос: «Итак, ты не признаешь себя агентом американской секретной службы?»

Ответ: «Нет! Мне печем о признаваться в том, чего не было». Далее диалог разнимался следующим образом:

- Но ведь ты знаком с Айзеком Путчем, вице-консулом США в Дайрене?

- Да, конечно.

- И ты встречался с Пэтчем несколько раз?

- Да.

- Где ты встречался с ним?

- В школе, в академии Мэринол в Дайрене.

- В чем заключалась твоя работа в Мэринол?

- Я работал учителем.

- Что хотел получить Пэтч от тебя?

- Абсолютно ничего!

- Как это понять, «ничего»?

- Его дочь Пэни посещала эту школу. Он пожелал узнать об ее успехах в учебе и интересовался будущим Мэринол. Вот и все.

- Ты умышленно пытаешься убедить нас, что то было единственное дело, которое как-то объединяло вас? Но это было именно так! Как часто вы встречались? Редко.

Следователь вынул папку из черного портфеля и стал искать в ней документы, помогая поиску своим указательным пальцем. Он вскоре нашел нужный ему документ - информацию, полученную от одного из дайренских стукачей-осведомителей.

- Ты встречался с ним более чем один раз?

- Да. Это верно.

- 11 апреля 1946 г. Пэтч подъехал на джине в магазин, где ты работал. У тебя с ним состоялась оживленная беседа. О чем вы говорили?

- Он хотел купить холодильник и спросил меня, где бы он мог приобрести новый агрегат. Но в данном магазине торговали только подержанными изделиями.

- Однако разговор продолжался десять минут. О чем вы еще говорили?

- О бизнесе, о школе, о трудных временах, наступивших для академии Мэринол. Вы ведь хорошо знаете, что советская власть для того, чтобы открыть свою советскую школу, собиралась занять все помещения здания, в котором размещалось наше учебное заведение. А это означало бы конец существования Мэринол в Дайрене. Это мероприятие означало, что я остался бы без работы, а его дочь Пэни - вне учебы.

- Разве только это интересовало его? Какую еще информацию он пожелал получить от тебя?

- Господин Петч также пожелал узнать, что собирались предпринять в академии Мэринол. Он хотел, чтобы школа продолжала работать, так как его дочь посещала эту школу.

- Опять ты врешь! - закричал майор. Ты грязная вонючая свинья! Думаешь, что я поверю этой ерунде, которую ты состряпал?

- Но ведь я правду говорю. Никаких других тем не было.

- Что произошло с американской школой?

- А вы разве не знаете? В понедельник 11 сентября 1946 г. мы все пришли в здание школы, чтобы провести генеральную уборку. Пришли сестры общества Мэринол, учителя и старшие ребята. Сестра Сабина вместе с сестрами Элизой и Софи и еще с одной работницей пошли в помещение занятое советской школой, чтобы сообщить ее руководству о начале работы на следующий день и о своем желании установить дружеские отношения с администрацией советского учебного заведения.

- Что вам ответил директор школы?

- Директор школы, бывший военнослужащий, майор Советской армии, проявил себя подлинным джентельменом. Он потребовал немедленной передачи ключей от всех комнат академии, ничего в них не трогать и покинуть здание. Он также сказал, что если сестры найдут для своей школы другое помещение, то он разрешит им взять пособия и другие материалы, которые они сочтут нужными.

- Мы, конечно, полностью выполнили требования директора, так как больше ничего не могли предпринять. В Дайрене была советская власть и город был занят советскими воинскими частями.

Следователь вдруг прекратил писать. Внимательно посмотрев на меня, сказал с угрозой в голосе:

- Ты продолжаешь нам врать! Пытаешься одурачить нас! Но это у тебя не пройдет. Мы знаем о тебе все, и о твоей грязной работе на Пэтча.

Разговор становился надоедливым и бесполезным. Каждый раз майор повторял одно и то же. Они знали обо мне все, о моей грязной работе и что я постоянно врал им. Стало совершенно очевидно, что они вообще ничего не знали обо мне, если только лично я не сообщал им какую-нибудь информацию.

- Хорошо,— отвечал я. Если вы нее обо мне знаете, то что я могу сказать такого, чего вы не знаете?

- Правду! - закричал майор. Только правду! Мы желаем знать всю правду! Черт побери! Говори, ты, сволочь такая! Говори, ты, мерзкий грязный ублюдок!

Завершив записи вопросов и моих ответов на допросном листе, майор потребовал расписаться.

- Подпиши здесь свою фамилию.

- Для чего я должен подписаться?

- Подтвердить, что все сказанное здесь тобой правда.

- А подпись выполнить на каком языке? На русском, английском или по-японски?

- Мне все равно.

- Могу ли я прочитать протокол до подписи?

- Читай, если хочешь.

Мои ответы в его записи были до предела извращены и в них отсутствовала какая-либо правда. Записи следователя оказались сущей ерундой, враньем, ибо всё было переврано настолько, что, судя по его записям, я признался в шпионаже, был агентом американской секретной службы, работал на американских сестер Мэринол и на католическую миссию Америки, не говоря уже, что поставлял разведданные господину Пэтчу и консульству США в Дайрене.

- И вы думаете, что я подпишу все это?

- Да, безусловно! Тебе надо подписать протокол.

Я рассмеялся. Следователь посмотрел на меня с диким ужасом.

- Но в нем нет ни капли правды! Как я могу подписать такую чушь? Вы все изменили: сделали меня шпионом, агентом секретных служб, которым я никогда не был! И это та самая правда, которую вы ищете?

Я только записал твои слова, что ты передал информацию американскому консулу в Дайрене, Пэтчу, и что ты признался в своей дружбе с ним. Разве ты отрицаешь эти формулировки? - заорал майор.

- Конечно нет. То, что мы были знакомы — это верно. Но я не передавал никакой информации господину Пэтчу.

- Ты сказал, что работал учителем в американской школе. Ты что, отрицаешь и этот факт?

- Нет.

Мы точно знаем, кем был Пэтч и чем он занимался. Он был американским шпионом. Вы неоднократно встречались и ты был под подозрением у дайренского СМЕРШа. У меня нет никаких сомнений в том, что ты работал на американскую разведку и передавал ей собранную тобой информацию.

- Все это ложь. Я никогда ничего не передавал, и вы знаете это.

- Значит, ты отказываешься признан, правду, сволочь такая заорал майор. - Подпишись! Или я тебе покажу, что значит врать мне!

С угрожающим взглядом и ненавистью в глазах, майор выскочил из-за стола и подбежав ко мне схватил меня за глотку, и с остервенением ударил меня несколько раз по лицу. Затем, несколько раз ударил мою голову о стенку. Удары последовали один за другим. Я почувствовал, что теряю сознание.

Осознав, что зашел слишком далеко в своих действиях, майор прекратил издевательства.

- Вставай, жидовская морда! - закричал он. - Признайся, проклятая свинья, что ты был американским шпионом и подпиши протокол.

- Нет! Я ничего не подпишу. Только, если....

- Если что? — закричал майор.

- Если вы измените весь протокол... и напишите всю правду!

С отвращением на лице майор взглянул на мое побитое лицо и, матерно выругавшись, вернулся за стол.

- Хорошо. Я постараюсь переписать это, и допишу дополнения в протоколе допроса.

- Сделайте это, милости просим.