7-я бригада в действии - 5

Теперь я начал планировать наступательную операцию бригады, не собираясь отводить имеющемуся составу пассивную оборонительную роль, согласно которой мы просто должны были удерживать береговую равнину и захваченные у подножия гряды укрепления. Пришло время предпринять наступление на войска Каюкджи в холмах. Моя аэрорекогносцировка дала некоторое представление о трудностях, с которыми мы можем столкнуться, если попытаемся втиснуться в холмы, которые относительно непроходимы и легко обороняемы.

Были не только трудности рельефа, население было в огромной степени арабоговорящим и не могло считаться дружелюбным. Большинство жителей были арабы, некоторые - мусульмане, остальные - христиане, преимущественно марониты[1].

Кроме того, была еще одна важная группа, проживающая в этой местности, – друзы. Некоторые жили в друзских деревнях, некоторые - в смешанных, арабо-друзских.

Поскольку они играли важную роль в операциях бригады следует немного рассказать о них в этом плане. Друзы – арабоговорящий народ, живущий в Сирии, Ливане и Палестине. У них свое монотеистическое вероучение без храмов и духовенства, их догматы – строго охраняемая тайна, хотя хорошо известно, что друзы считают религиозным долгом заботу о безопасности своих собратьев. Это неудивительно, учитывая опасную ситуацию, в которой находится эта маленькая община на Ближнем Востоке. Хотя друзы имеют много общего с арабами – язык, культура, традиции – имеются и значительные различия между ними. Арабо-друзские отношения часто неприязненны. Столетиями выживающие как нацменьшинство, друзы приобрели два выглядящих противоречащими друг другу качества: конформизм и воинственность. Они имеют репутацию уживающихся с любой властью и в то же время крепких высококлассных воинов.

Когда я принял командование в этом районе, их военные способности дали мне большую пищу для размышлений. Я помнил, что из-за восстания друзов в двадцатые годы французская армия чуть не ушла из Сирии. Запросив информацию о друзах, был приятно удивлен, легко ее получив. В моем штабе было два человека годами общавшиеся с друзами: Хаим Авербах, офицер спецслужб, и Мордехай Шекевиц, представитель Сохнута. Оба хорошо знали друзов, но имели разные мнения о них. Мордехай был уверен, что ввиду многолетней вражды с арабами, они могли бы перейти на нашу сторону и вступить в израильскую армию. Хаим считал, что определенные группы поддерживают нас, но колебался относительно полного им доверия. Предыдущий опыт не подтверждал ни то, ни другое. Пока большинство друзов оставались нейтральными, но были несколько отрядов, действующих на арабской стороне и друзом был ни больше, ни меньше как адъютант Каюкджи.

Мордехай настоятельно уговаривал меня встретиться с друзскими лидерами и попытаться найти у них какое-то понимание, тогда как Хаим был твердо настроен против этого. План был несомненно соблазнительный, поскольку заручившись их поддержкой или хотя бы доброжелательным нейтралитетом, мы безмерно улучшали свое тактическое и стратегическое положение. В любом случае мы ничего не теряли от такой попытки. Возможно «ничего» в данном случае преувеличение, поскольку любой пошедший на такую встречу подвергался большому личному риску. О том, чтобы друзы пришли к нам не было и речи – мы должны идти к ним. Наши представители должны были доверить свою безопасность друзам, так как их деревни находились в районе, контролируемом врагом. Всегда была вероятность, что кто-то из друзов польстится ради хорошего отношения арабов выдать им несколько захваченных израильских офицеров.

Дело осложнялось еще и глубокой личной неприязнью между Хаимом и Мордехаем. Эти два человека были близко связаны по работе некоторое время и продолжали вместе работать в бригаде, но вместо того, чтобы благодаря этому сблизиться, люто возненавидели друг друга. Вражда вызвала аналогичную антипатию между друзскими друзьями и сторонниками каждого из них. Мордехаевы друзы не любили хаимовых и наоборот.

Но сильнее осложняло ситуацию то, что идея переговоров с друзами встретила возражение с неожиданной стороны: Шай – израильская разведка, несомненно извещенная Хаимом, их представителем в бригаде, дала мне строгие указания не иметь никаких дел с друзами. Шай предупредил, что друзам нельзя доверять, что многие из них завербованы арабской стороной. Эти приказы, конечно же не были беспочвенными, они основывались на фактах и оценках. Тем не менее, меня удивило упорное противодействие Шай, которое поставило меня перед дилеммой. Если я пойду на переговоры с друзами, то не подчинюсь приказу. В то же время я видел какую огромную выгоду мы получим в случае успеха. Это была игра: большой риск, но и большая ставка. Я взвесил все аспекты со всей возможной тщательностью, но перспективы были столь искушающи, что решение нетрудно было предвидеть. Я решил начать переговоры и попросил Мордехая подготовить встречу.