Дорога от Иерусалима до Баб-эль-Вада освобождена, что и являлось целью операции. Однако, участок до Тель-Авива все еще блокирован. Недалеко к западу от Баб-эль-Вада Арабский Легион занял крепость в Латруне и тем самым контролировал другой важный участок дороги. Произошла любопытная перестановка: раньше мы могли пройти через береговую равнину, а холмистый участок был перекрыт для наших караванов. Теперь холмистый участок был открыт, а равнинный находился под контролем противника.
Мы были убеждены, что продолжение дороги до Тель-Авива, на запад от Баб-эль-Вада будет освобождено другими силами, откроющими путь караванам снабжения с берега. Пробудилась эта уверенность, когда несколько солдат из бригады «Гивати» (среди них несколько моих канадских добровольцев) проскочили с запада пешком, с грузом продуктов. Они рассказали, что действительно их бригада пыталась пробиться на восток к нам, но, понеся тяжелые потери в Латруне, остановилась. Несмотря на повторные попытки взять его, крепость оставалась в руках Легиона, надежно блокируя дорогу.
Время шло. Ночь за ночью я ждал с запада сигнала от солдат «Гивати» в назначеном месте. Нервы были натянуты. Никто не появлялся. Наши дозоры на западе не могли связаться с ними. Что касается конвоя - сигналов не было! Тем временем ситуация в Иерусалиме ухудшалась. С уходом англичан другие арабские народы официально присоединились к давящей на нас группировке. Вражеские атаки становились сильнее, у наших же солдат не хватало оружия и патронов, чтобы держаться. Нужно было искать пути доставки предметов жизнеобеспечения. Быстрого захвата Латруна бригадой «Гивати» не ожидалось. Новости из штаба не поступали, несмотря на ночные попытки передать сигнал, Ицхак не мог установить радиосвязь с Тель-Авивом.
В этих отчаянных обстоятельствах я предложил новый подход. Надо попытаться открыть другую проселочную дорогу, в обход Латруна. Я уговаривал Ицхака разрешить разведку для поиска такой дороги на западе. Сначала предложение было воспринято с сомнением, но ситуация в Иерусалиме становилось все серьезнее, других решений не появлялось, и я получил разрешение планировать операцию.
Понятно, что чем меньше разведгруппа, тем больше шансов на успех. Я попросил назначить Амоса Хорева командиром. С ним должны были пойти я и еще два-три человека. Это было все наше «войско». Ехать собирались на бронированной машине в сопровождении легкого грузовика с четырьмя ведущими колесами - нашей «спасательной лодкой» на всякий случай. Поскольку идти мы должны были по вражеской территории, вероятность такого случая была велика. Когда, или, видимо, правильнее сказать если, мы доберемся до Тель-Авива, разведанная дорога будет улучшена и подготовлена для тяжело груженных машин.
В последний момент к нам присоединился Иосефеле. Это было типично для него. Возражая с самого начала против операции в целом, но будучи отважным и рисковым солдатом, он, едва прослышав о разведке, - рискованном деле, насколько ему было известно, - решительно настоял на своем участии. К нам присоединилась еще одна хорошо известная личность – Бенни Маршак. Официально он числился офицером Пальмаха "по общеобразовательной подготовке", но его обязанности были ближе к обязанностям политического комиссара Красной Армии. Я не мог и мечтать о лучшем напарнике в деле, где на карту были поставлены жизни. Каждый в нашем броневике был в ранге офицера, имел боевой опыт и доказал свое мужество.
Когда операция была разрешена и спланирована, начались последние приготовления. Мы часами изучали все детали последних донесений разведгрупп, которые каждую ночь исследовали западное направление от Баб-эдь-Вада. Они докладывали, что к северо-западу от Латруна и в нем самом есть вражеские войска, юго-запад же вроде бы свободен.
Свободное копирование
