Несмотря на успех первого этапа наступления никакой караван пока пройти не мог, поскольку арабы все еще доминировали на холмах южной части дороги. Для прорыва мы начали второй этап операции – захват Бен-Махсира, арабской деревни с населением около четырех тысяч, расположенной на холмах всего в двух милях к югу от Баб-эль-Вада. Хотя Бен-Махсир не нависал над самой дорогой, это была база для атак на наши конвои. Пока мы не выгоним противника оттуда, дорога не может быть открыта снова.
Наш план предусматривал внезапную ночную атаку батальоном Иосефеле. Сам он, конечно же возражал против операции в целом. Даже, несмотря на официальное решение, что «Харел» освободит дорогу (по крайней мере до Баб-эль-Вада), Иосефеле под влиянием Итти оставался при своем критическом мнении, хотя и получил прямой приказ Ицхака Рабина, своего бригадного командира. В конце концов он снял свои возражения и в общем, и в частности относительно своей роли, но сделал это с такой миной, что Ицхак решил назначить к нему кого-то для присмотра. Мне было приказано присоединиться к штабу Иосефеле во время атаки на Бен-Махсир.
Атаку планировалось начать внезапно, значит под покровом ночи. Солдаты должны были доехать на автобусах до передовой линии в Абу Гош по территории, контролируемой нами. Оттуда им следовало как можно тише дойти до Бен-Махсира и захватить деревню внезапно.
Мы выступили как планировалось. Автобусы проехали Абу Гош и направились к месту, выбранному для начала атаки. Но по прибытии я с ужасом увидел, что мы не остановились, как планировалось, для незаметной и безопасной высадки солдат. Вместо этого с шумом поехали впотьмах по дороге, даже не пытаясь сохранять тишину или скрытность. Внезапно возникло чувство, что со мной такое уже было. Мыслями я на миг вернулся в Нормандию четырехлетней давности, когда танки гусарского полка на моих глазах прошли через рубеж атаки с несчастными солдатами нашей роты D, держащимися за...
Я был разгневан и беспомощен, но сделать ничего не мог, поскольку ехал на связном грузовике за машиной Иосефеле, возможности контакта с ним не было. Колонна небрежно катилась своей дорогой как будто мы были вне этого мира и не двигались к сильно укрепленной вражеской позиции. Эта глупость могла иметь только одно следствие – через несколько секунд автобусы попали под обстрел. Сначала легкий, но быстро усиливавшийся. Понятно, что звуки нашего приближения предупредили арабов, теперь спешивших занять огневые позиции. Очевидно мы могли захватить деревню почти без сопротивления, если бы следовали задуманному и подойдя внезапно, напали неожиданно. Вместо этого, нарушив планы, мы попали в очень трудную ситуацию.
Пока огонь арабов нарастал, наши солдаты выпрыгнули из автобусов и залегли на обочине дороги. Жалуясь, что в темноте невозможно перестроиться, Иосефеле приказал отступить, но это оказалось не столь легко. Автобусы, зажатые между холмов, как в сэндвичах, были далеко в долине. Языки огня вражеского обстрела плевали на нас из темноты. Прежде чем водители с великим трудом смогли вывести автобусы, снаряды унесли несколько жизней. В несколько минут связной грузовичок наполнился ранеными.
В результате нам удалось выйти оттуда, но дорогой ценой. Хуже всего, что потери были бесполезны, ибо цель не была достигнута. Бен-Махсир остался в руках арабов. То, что должно было быть простой и успешной операцией закончилось серьезной неудачей. Убитые горем, мы вернулись в Абу Гош, где Ицхак устроил передовой штаб бригады. Когда я рассказал о происшедшем, он покачал головой и сказал: «Чего-то вроде этого я и боялся».
Свободное копирование
