Утром, когда мы прибыли на стройку, Иванов начал раздавать задания. По бокам от него стояли два прожженных бандита, его помощники. Я просто ушел и подыскал себе место, где мог скрываться какое-то время, в сарае с инструментами. В полдень я вышел и отыскал небольшую полевую кухню Марусича, и получил две миски густой, питательной каши, а потом вернулся обратно в свое потайное место, чтобы вздремнуть. Когда я подошел к двери сарая, один из подручных Иванова уже ждал меня там – жилистый и заносчивый малый небольшого роста.
- Вот и все! – закричал он. – Ты идешь работать!
- Иди к черту, - произнес я спокойно.
Он подхватил короткую палку и пошел на меня, держа ее, как биту. На земле валялась полуметровая металлическая арматура в виде стержня, которым укрепляют бетон, и я ее схватил.
- Отлично, если хочешь, подходи и получи! – я танцевал вокруг него, приподнявшись на ступнях, словно боксер. Я был в хорошей форме – только что из госпиталя, быстр, подтянут, подвижен и постоянно на чеку. Он взглянул на меня немного испуганно, и попятился назад. Остаток дня я провел, бродя по стройке, наблюдая за тем, как кладут кирпичи, мешают цемент и носят бревна. Я делал вид, что иду по своим делам с одной площадки на другую, а также следил, чтобы не попасться на глаза Иванову и его головорезам.
Иванова я больше не видел, пока не вернулся в КТР. Когда я вышел из туалета, он и двое его подручных поджидали меня там. Мое положение выглядело не очень хорошо.
- Ты собираешься на работу? – сказал Иванов.
- Когда захочу. Не раньше. Может, я вообще не захочу.
Эти слова его ошарашили. Все трое начали двигаться в мою сторону. Я просто улыбался.
- Прежде чем что-то делать, - сказал я, - думаю, тебе стоит меня послушать. Хочу кое-что тебе сказать, одному. Отзови своих шестерок и подойди сюда.
Я был очень тверд и спокоен. Было видно, что это на них подействовало. Иванов махнул двум своим отойти назад и подошел ко мне.
- Если хочешь меня чем-то купить, то это должно быть что-то очень дорогое, - процедил он сквозь зубы, глядя на меня очень злобно.
Я ему улыбнулся. Меня весь этот спектакль очень забавлял, и он шел по моему сценарию.
- Послушай, ты попал, разве ты этого не понял? – сказал я. – Если что-то со мной случится, хоть что-то, если эти твои шавки меня изобьют, или если ты настучишь на меня куму, или еще что, ты думаешь, что твоя голова долго останется у тебя на плечах? У меня очень влиятельные друзья, ты это знаешь!
Он подался назад. Даже если бы это было блефом, это могло бы сработать – настолько убедительно я выглядел. Но блефом это не было. Я добавил:
- Думаю, тебе стоит переговорить об этом с Марусичем. Бывай, Иванов.
Я просто сунул руки в карманы и ушел прочь.
Иванов и не попытался последовать за мной.
Марусичу я рассказал об этом в бараке. Он рассмеялся и хлопнул меня по спине.
- Отличная работа, мой дорогой доктор, отличная работа! Твои целительные способности просто восхитительны. Ты можешь залечить рану перед тем, как она появилась. Я впечатлен. Ну, а остальное предоставь мне, мой дорогой друг, я об этом позабочусь.
- Как? - спросил я.
Марусич снова весело рассмеялся.
- Это не твое дело, не твое дело. Предоставь это мне, предоставь это мне! - он удалился, громко распевая по-украински о любви, розах и разбитых сердцах.
На этом все и закончилось. Иванов был русским. Русских в нашем бараке было вдесятеро меньше, чем украинцев под предводительством Марусича. Я чувствовал, что в течение какого-то времени, по крайней мере, могу делать все, что захочу. «Если кум поймает тебя, дорогой доктор, - сказал мне Марусич, - ты сам по себе. Все остальное время, пожалуйста, ни о чем не беспокойся!»
Свободное копирование
