Американец в ГУЛАГе - 122

На следующий день – это было примерно через недели две после того, как я оказался на ДОЗе – я захватил с собой на работу свою ложку. Раздобыв немного песка и цемента, я начал экспериментировать с отливкой заготовки, используя свою ложку в качестве шаблона. К тому моменту я практически ничего не знал об искусстве литья. Это было совершенно незнакомое мне ремесло. Если бы не моя твердая убежденность и желание выжить, я бы никогда подобным не занялся. Основание формы было в порядке. Затем я планировал вдавить ложку в мокрый песок, сверху на первый ящик водрузить второй ящик с направляющими в виде реек по бокам, наполнить его песком, проткнуть песок палочкой (в это отверстие я планировал заливать расплавленный алюминий), утрамбовать песок – так, чтобы он не развалился, когда я подниму верхний ящик – затем вынуть ложку и поставить верхний ящик обратно. Но песок, конечно же, провалился. Так или иначе, но в результате – случайным образом, или благодаря посетившему меня вдохновению – я нашел правильную формулу, смешав песок с цементом, и все получилось великолепно. Песок оставался на месте! Я расплавил несколько граммов алюминия в своем крошечном тигле, и когда на свет из формы появилась моя первая ложка, покрытая песчинками и ужасная на вид, словно переболевшая корью – моя гордость собой была подобна гордости отца, у которого родился ребенок. Раздобыв немного шкурки, я полировал свою ложку до того момента, пока она не стала идеальной. На следующее утро, перед завтраком, я отнес ее Кузнецову. Он был в восторге. Было совершенно понятно, что эта ложка не из тех его ложек, что он был вынужден выкупать обратно у заключенных. Ночью в больнице умерло два человека, и у Кузнецова имелся запас хлеба на них обоих. Он отдал мне весь их рацион – 450 грамм, и сказал, что сможет использовать все те ложки, что я ему принесу. Итак, я был в деле.

Вскоре я научился покрывать форму для литья золой, которая не давала песку приставать к заготовке. А потом я сделал форму для двух ложек и смог изготавливать по две ложки практически каждый день.

Одну из ложек я обменял у бывшего немецкого военнопленного на его немецкую флягу. Потом я выменивал на свои ложки у Кузнецова растительное масло, которое ему было несложно залить в мою флягу. В лагере нехватка масел и жиров была настолько острой, что мы постоянно чувствовали себя утомленными по причине нехватки калорий. Я погружал свой хлеб в масло и находил это чрезвычайно вкусным – хотя два года назад мне это так не казалось. Судя по всему, человеческий организм может выработать вкус к тому, что ему необходимо.