20.04.1950 Куйбышев (Самара), Самарская, Россия
Врач отнесся ко мне с симпатией, и когда моя горячка пошла на убыль, продержал меня в больнице еще три или четыре дня. Также он сделал все для того, чтобы меня хорошо кормили, и я смог восстановить свои силы. Однако когда подошел следующий этап в Джезказган, мне не представилось возможности избежать его. Нас опять построили во дворе. Потребовалось некоторое время для того, чтобы собрать группу из сорока или пятидесяти заключенных, и пока мы там стояли, я заметил человека, ходившего вдоль рядов с письмом. Он узнавал имена у стоявших. Кто-то указал на меня. Человек подошел. «Ты Должин?» - спросил он. Я кивнул, в изумлении. Он протянул мне письмо. «Оно здесь уже несколько дней, - сказал он. – Я думал, что уже не найдет тебя».
Я не мог в это поверить. Письмо было из Москвы, от моей матери. Я был так ошарашен, что порвал его, открывая конверт. Новостей в нем было немного. Написано оно было достаточно сухо – в письме мать сообщала, что получила мой треугольник, и была рада узнать, что со мной все в порядке, а также что она попытается переслать мне продуктовую посылку. Погода стоит хорошая, писала она, и этим почти все исчерпывалось.
Однако, тем не менее, это письмо было для меня как пища, как теплая ванна или глоток вина. Я почувствовал себя намного сильнее, и новая надежда, словно волна, нахлынула на меня. Весь свой путь до железнодорожного состава, пока мы вышагивали по улицам Куйбышева, я прошел с улыбкой на лице. Мне кажется, что даже в тот момент, когда меня, словно кусок мяса, втискивали в столыпинский вагон, я все еще улыбался. Теперь у меня появился шанс, что кто-то начнет что-то делать от моего имени: ведь отныне там знали, где я нахожусь.
Все это оказалось напрасной надеждой. И, тем не менее, она позволила мне держаться на протяжении всего того времени, как наш поезд пробирался все дальше и дальше на восток – добравшись сначала до Урала, а потом перевалив и за него.
Среди нас был один красивый мужчина, военный, бывший Герой Советского Союза. Погоны с него были сорваны, а сам он поник духом. Еще там был министр из Армении. Ранее, до ареста, он был чрезвычайно тучным, но растерял весь свой вес во время допросов. Теперь кожа на нем висела. Он мог бы пройти по улицам голым без смущения, потому что складки его живота доставали ему почти до колен. Мне этот человек признался в том, что в этих складках он прячет сверток денег, который никогда не находили при обыске – ведь стоило ему немного напрячь мышцы, и сокровище было надежно спрятано. Звали его Хачатурян – я запомнил это имя, так как интересовался в свое время работами одноименного композитора.
Когда поезд проходил через Уральские горы и охранники открыли окна, мы получили возможность увидеть покрытые весенней травой склоны холмов.
15.04.2022 в 13:35
|